Пусто, безлюдно было на улице бывшего села Троицкого, всех жителей теперь тут — три пары пенсионеров да одинокая старушка.
Село это располагалось в самой глубине южной части района, среди непроходимых лесов и болот, на берегу живописного, кишевшего жирными карасями озера Русского. В теплое время года добраться туда можно только вертолетом либо по реке и от пристани еще шесть километров пешком через болота, по узенькой цепочке скользких хлипких досок, неосторожный шаг, и ты зачерпываешь сапогом ледяную воду.
Бычков своих останинцы гнали туда от самых Гарей. Поселились все четверо в одном из брошенных, вполне пригодном для жилья доме. Посеяли 120 гектаров зерновых на фураж, сено на зиму тоже сами взялись заготовить и уже вовсю косили, когда я туда, в Троицкое, приехал прямой дорогой на танкетке, вместе с группой свердловских кинодокументалистов. Дорога эта осталась с тех времен, когда еще были в районе леспромхозы, лес вывозили большегрузными тягачами и до того разъездили дорогу, что наша танкетка (настоящий танк, только вместо башни — брезентовый верх) могла двигаться со скоростью не более 10 километров в час: на всем своем протяжении от Гарей до Троицкого дорога была изрыта ямами метровой глубины, более чем наполовину заполненными водой. Танкетка двигалась нырками из ямы в яму, и мотор, не переставая, натужно ревел.
Туда добрались благополучно, а вот на обратном пути случилась неприятность: на полпути к Гарям, когда танкетка нырнула в очередную яму, распалась правая гусеница, и один ее конец ушел под воду на дно ямы. С нами был Останин в болотных сапогах, и когда он спустился в яму, вода доходила ему почти до кромок сапог. Оголившись до пояса, он дотянулся руками до гусеницы, но сил не хватило вытянуть из воды ее конец. А уже сгущались сумерки, и к вечеру сильно похолодало. По счастью, у кого-то из киношников оказался в кармане моток крепкого капронового шнура, которым и вытянули сообща утонувший конец гусеницы. Теперь оставалось только стянуть оба конца и продеть в них стальной палец. К полуночи мы благополочно добрались до Гарей.
Можно сказать, что съездили мы в Троицкое не зря: киношники отснимали свое (для очередного киносборника «Советский Урал»), я побывал на покосах, понаблюдал за работой сквозного подрядного звена, каких в те времена нигде еще не было, кроме как в Гаринском районе. Повсюду в стране создавались обычные подрядные звенья: либо чисто животноводческие, либо чисто кормозаготовительные, полностью находившиеся в подчинении у администрации. Сквозные же звенья выполняли полностью весь комплекс работ по производству мяса, начиная от заготовки кормов и кончая сдачей откормленных быков на мясокомбинат (отсюда и название «сквозные»). В своем звене работники были полными хозяевами и действовали, сообразуясь исключительно со здравым смыслом. Это было что-то новое, доселе неслыханное. Случайно я услышал один интересный в этом плане селекторный разговор Останина с директором «Гаринского» совхоза Дреминым.
Дремин: — С сегодняшнего дня всем подразделениям приступить к скашиванию зерновых! После двадцатого августа обещают дождь со снегом, так что не будем терять время. Десятый, доложите готовность!
Десятый (Останин): — Сегодня зерновые косить не будем.
Дремин: — Это что еще за разговоры! Комбайн готов к работе?
Десятый: — Комбайн готов, но зерновые еще не подошли, да и погода не позволяет их косить. Если сегодня пообветрит и будет сухо, то… будем прессовать сено. Тут мы недавно еще накосили…
Дремин (после паузы, отходчиво): — Ну, троицким можно позволить такую вольность!
В самом деле, ничего не случилось: и зерновые звено убрало своевременно, и сена заготовило — прекрасного, высококачественного сена — с большим запасом.
Но вот главный экономист совхоза Т.Д. Зуева как-то с оттенком пренебрежения заявила мне:
— Это разве нагрузка — 112 быков на четверых! И пашни с гулькин нос…
Когда в Гарях заходил разговор о сквозных подрядных звеньях, то неизменно называлось имя человека, который не только с самого начала безоговорочно их поддерживал, но и вложил в них душу, связал с ними свои надежды на скорое возрождение района. Он-то и помог председателю профкома Останину, несмотря на все возражения руководителей совхоза («Легкой жизни парень захотел!»), сформировать звено и потом оказывал всяческую поддержку.