– Ретт! Я хотела сказать Вам… Мамушка умерла!
Он остановился и замер на какое-то мгновение, не поворачиваясь, словно смысл ее слов не сразу дошел до его сознания. Затем он обернулся и медленно пошел назад к ней.
– Давно? – спросил он, и в его взгляде Скарлетт прочла столько сожаления и сочувствия по невосполнимой утрате, что ей на глаза тут же навернулись слезы. Он тоже любил Мамушку и сейчас эта любовь к ней объединяла их в совместном горе.
– Незадолго до того, как Вы прислали мне последнее письмо из Чарльстона. – сообщила она.
– Почему же Вы мне не написали об этом?
– А зачем, к тому времени мы все равно уже ее похоронили.
– Какая жалость. Надеюсь, она не слишком мучилась?
Невольно вспомнив Мамушку перед самой кончиной, страдающую от болей и уже смирившуюся со смертью, ее безжизненное тело и разметавшиеся по подушке седые волосы, Скарлетт заплакала, тихо, беззвучно. Слезы катились по ее щекам, и она так крепко ухватилась за спинку стула, что от пальцев отлила кровь. Ретт подошел к ней и обнял за плечи ласково, бесстрастно, по – дружески. Он гладил ее по голове и утешал, слегка похлопывая по плечу.
– Она любила меня! – всхлипывая, сказала Скарлетт. – Она была
последней, кто меня любил!
Глава 23
На следующий день с самого утра Скарлетт поехала к дяде Генри, чтобы узнать на какой стадии он приостановил оформление документов, с намерением дать ему задание продолжить начатое дело. Старый юрист сказал ей, что большую часть документов он уже подготовил и теперь, по сути дела, при наличии денег, можно завершить сделку хоть за один день. Затем она направилась к Филу Полтнеру и сообщила ему, что Ретт, наконец, приехал, и что окончательно сделка состоится завтра. Долго не рассуждая, она поручила Клаусу в течение трех дней передать управление магазином Билли Янсону – одному из самых толковых приказчиков, а самому немедленно перейти в ее распоряжение.
Сразу после сделки Клаус должен был отправиться на фабрику и выяснить все о ее состоянии на сегодняшний день. Оценить своим опытным глазом реальную перспективу запуска и разобраться с недостающим оборудованием. Скарлетт решила, что не позднее чем через неделю им уже следует отправляться в Нью-Йорк.
Конечно, ей не хотелось уезжать из Атланты, когда Ретт находился дома, но она считала, что дело не требуют отлагательства. До срока, установленного Керрин, относительно их с Клаусом свадьбы, оставалось пять месяцев, и Скарлетт хотелось успеть сделать как можно больше за это время. Ведь не известно, как отнесется Керрин к ее предложению остаться пожить в Атланте на время, если того потребуют обстоятельства. Да и потом, Ретт может уехать в любой момент также внезапно, как и приехал, и это наверняка случиться очень скоро – рассуждала она.
На следующий день сделка состоялась, и Скарлетт торжественно приняла бумаги на владение текстильной фабрикой из рук дяди Генри. Затем она пригласила Фила Полтнера вместе с женой и дядю Генри отметить это событие у себя за ужином, и они прямо из конторы старого юриста направились к ней.
Ретт поджидал их и принял гостей в соответствии с требованиями этикета, подобающими хозяину дома. Скорее всего, он это сделал из уважения к дяде Генри и Луизе Полтнер, но уж никак не ради бывшего владельца фабрики и самой Скарлетт.
Ужин прошел на редкость удачно, как показалось Скарлетт. Гости мило вели беседу и сплетничали, Ретт был учтив и любезен, а в завершении вечера, даже рассказал пару забавных анекдотов.
После ужина за кофе, Скарлетт подробно обсудила с Филом Полтнером свою поездку в Нью-Йорк, и он пообещал сегодня же написать письмо отцу и подготовить его к встрече.
Когда гости разошлись, Скарлетт с Реттом перебрались из столовой в гостиную. Ретт уселся возле камина и принялся за чтение газет, а Скарлетт разложила все свои вновь приобретенные документы на низком столике из красного дерева, что стоял рядом с секретером, и не без удовольствия стала их снова перебирать. Ретт изредка поглядывал на ее счастливую физиономию и ухмылялся.
– Глядите, как бы Вы глазами не просверлили до дыр свои бумаги – заметил он шутливо, заставив увлеченную Скарлетт вздрогнуть от своей неожиданной шутки.
Скарлетт не нашлась, что на это ответить, и довольно улыбнувшись, стала бережно укладывать свои бесценные бумаги в отдельную папку.
Ретт, отложив газету в сторону, продолжал за ней наблюдать.
– Как мало нужно Вам для счастья! Всего-то несколько тысяч долларов, хотя, если посмотреть с другой стороны…
– Для счастья? – перебила его Скарлетт и взгляд ее тут же потух.
Для счастья мне не хватает тебя и только тебя! Хотелось крикнуть ей, да так, чтобы сорвался голос. – Что за чушь ты несешь?! О каком счастье может быть речь, если тебя нет рядом!