У Оффенбаха была внешность, которая оставляет неизгладимый след в памяти всякого зрителя. Он был небольшого роста, с крючковатым носом, изобличающим его еврейское происхождение, с живыми остроумными глазами неопределенного цвета, впалыми щеками и седеющими волосами. Ему было уже около шестидесяти лет, и он, страдая подагрой, ходил опираясь на палку и немного ссутулившись.
Маэстро порадовал публику несколько минут и снова удалился, уступив свое место Маречку. А потом в течение всего вечера вновь ненадолго появлялся на эстраде и дирижировал исполнением какой-нибудь «оффенбахиады» – попурри из своих веселых мелодий.
Вскоре засидевшаяся публика начала вставать со своих мест и подходить к столикам с угощениями. И, мало, помалу, среди гостей стали образовываться небольшие группы знакомых друг с другом людей, которые, оккупировав столики, пили и ели, перемежая это занятие веселыми разговорами. Одним словом, прием был в самом разгаре и Джулии уже не терпелось улизнуть куда-нибудь подальше от своих стариков, которые без особого восторга воспринимали все происходящее, лениво пожевывая сэндвичи и запивая их великолепным французским шампанским. Но вот, на какой-то момент музыка в зале стихла и на эстраду снова вышел Марк Фурье, обратив на себя внимание развеселившейся публики.
– Уважаемые леди и джентльмены! – громко произнес он с французским акцентом. – Позвольте предложить Вашему вниманию несколько веселых сочинений, написанных нашим театральным поэтом Энтони Буэно, а поможет ему в этом несравненная Глен Дилон. – И он галантно подал руку восходящей на эстраду миловидной блондинке в блестящем голубом платье, следом за которой шагал худощавый поэт Энтони Буэно с пышной шевелюрой кудрявых рыжих волос.
Артисты поклонились публике, и Марк Фурье объявил название их первого поэтического повествования.
– Итак, леди и джентльмены, Вашему вниманию предлагается «Парижский вор».
Приняв артистические позы, стоящая на эстраде пара вдохновенно, по ролям, начала читать историю, происшедшую с вором и его любовницей, которая считала его богатым византийским купцом. Потом они прочитали еще несколько комических произведений Буэно, заставляя хохотать до упаду всех собравшихся в зале.
После выступления артистов, снова заиграла музыка, и люди, собравшиеся возле эстрады, поспешили вернуться к своим столикам. И в этот самый момент Скарлетт заметила маэстро Оффенбаха, который в окружении нескольких солидных джентльменов направлялся к свободному столику с угощением.
– Джу, посмотри – шепнула она на ухо девушке, обожающей своего кумира.
– О! Невольно воскликнула та, увидев, как маэстро вместе со своими четырьмя спутниками усаживается за свободный столик.
– Миссис Скарлетт! Давайте подойдем вон к тому столику, видите, там как раз сидит мистер Лангстер со своей Нели.
– Зачем?
– Оттуда мы сможем послушать, о чем будет разговаривать маэстро со своими друзьями.
– Джу, ну для чего тебе все это нужно?!
– Но, миссис Скарлетт, пожалуйста! Ведь интересно же! Да в Филадельфии все умрут от зависти, когда я расскажу о том, что мне удалось побывать не только на выступлении Оффенбаха, но и подслушать, о чем он ведет беседы в кругу своих друзей!
Скарлетт покачала головой, подумав о том, какой Джулия, в сущности, ребенок.
– Дедушка, мы с миссис Скарлетт подойдем пообщаться с мистером Лангстером и Нели. – Сказала она мистеру Левингстону, и не успев услышать разрешения, тут же повернулась, обхватив Скарлетт за талию и повела ее в противоположную сторону.
– Мистер Лангстер! – Любезно воскликнула Джулия и очаровательно улыбнулась.
– Позвольте присоединиться к Вам на несколько минут.
– Пожалуйста, мисс Левингстон, Вы с миссис Батлер как раз кстати, да и Нели уже начала скучать в моем обществе.
Джулия уселась рядом с Нели, откуда она лучше всего смогла бы подслушивать разговоры с соседнего столика, а Скарлетт пришлось занять место рядом с мистером Лангстером. Немного побеседовав друг с другом и обсудив веселое чтение только что выступавших артистов, они выпили по бокалу шампанского за приятный вечер, а потом как-то само собой, их совместная беседа прекратилась. Джулия, наблюдая за Нели, вскоре поняла, что и та частенько посматривает в сторону соседнего столика, за которым сидел маэстро, и молодые леди, достаточно быстро обнаружив друг перед другом обоюдное желание пошпионить за мировой знаменитостью, стали вдвоем наблюдать за Оффенбахом, а мистер Лангстер завел беседу со Скарлетт.