Через некоторое время кухарка приготовила ужин, и все уселись за стол. Скарлетт было непривычно видеть сразу столько людей у себя в столовой, ведь в последнее время дома она и ужинала, и обедала, и завтракала в совершенном одиночестве. Фердинанд занял место рядом с Уэйдом, как и подобает воспитателю, а Элла самовольно придвинула свой стул вплотную к юноше, с другой стороны, считая, что ее право на общение с ним так же неоспоримо, как и брата.
Ужин проходил в веселой, непринужденной обстановке, дети вели себя вполне прилично, стараясь во всем подражать Фердинанду, который пользовался у них авторитетом. Уэйд, восхищенно глядя на него, старался заложить свою салфетку за воротничок также аккуратно, как это делал Фердинанд, а Элла, не спуская с юноши глаз, пыталась овладеть искусством приема пищи с помощью вилки и ножа. Скарлетт было забавно смотреть на детей, но особой радости от присутствия Фердинанда за своим столом она не испытывала. Она считала, что Ретт оказался слишком щедрым, во всяком случае, юноша вполне мог бы обойтись и без стола, и без проживания в их доме. Будь на то ее воля, такой роскоши для Фердинанда она бы никогда не допустила. Но, увы, решение принимал Ретт, а перечить ему Скарлетт себе запретила.
После того как знакомство с Фердинандом закончилось, все внимание перекинулось на Скарлетт, и Уэйд, а за ним и Ретт, попросили ее рассказать о Нью-Йорке. Скарлетт принялась рассказывать о достопримечательностях города – гиганта и о своих приключениях в нем. А вот новость, которую, в свою очередь, рассказали ей Ретт, оказалась печальной. Во время ее отсутствия умер доктор Мид и три дня тому назад состоялись его похороны.
– Бедная миссис Мид, ведь теперь она осталась совершенно одна. – Скарлетт очень расстроилась, сочувствуя старой даме.
Скарлетт знала, что доктор был единственным, кто оставался у этой несчастной женщины, потерявшей на войне обоих своих сыновей. У миссис Мид в Мейконе жила когда-то старшая сестра, но она, к сожалению, пару лет тому назад умерла, других же родственников ни у миссис Мид, ни у доктора не было.
– Да, покидают свои ряды ветераны нашей доблестной старой гвардии. – Сказал Ретт. – Это был истинный гражданин своей страны, настоящий преданный патриот, и в этом смысле, надо отдать ему должное.
Скарлетт удивленно посмотрела на Ретта.
– Но Вы же никогда не любили доктора Мида! – выпалила она, совсем не подумав о том, что за столом находятся дети и посторонний человек, и тут же спохватилась, но было уже поздно.
– Не любил? Нет, так нельзя сказать. Я не разделял его взглядов – это будет точнее. А вот он меня, скорее всего не любил. Ну да какое это имеет значение.
Скарлетт подумала, что завтра непременно должна сходить к миссис Мид с соболезнованием, а потом съездить на кладбище и возложить цветы на могилу доктора Мида. И как бы плохо не относились они к ней в последнее время, она должна это сделать, ведь доктор Мид был ее лечащим врачом и принимал у Скарлетт ее детей. Да и вообще, если вспомнить первые годы ее жизни в Атланте, войну, госпиталь! Люди тогда неразрывно были связаны друг с другом, пропадая в госпитале все дни напролет и держались друг подле друга как одна большая семья, переживая горе близких и короткие радости одержанных военных побед.
За разговорами ужин надолго затянулся, но после него все как-то быстро разошлись по своим комнатам. Скарлетт не удалось побыть с Реттом наедине за исключением нескольких минут, когда она, выходя из ванной, столкнулась с ним на лестничной площадке у своей комнаты. Ретт в это время направлялся в свою спальню и проходя мимо ее двери, что-то тихонько насвистывал, и этот его свист заставил Скарлетт удивленно замереть на месте. Ретт насвистывал впервые с тех пор, как… О, Господи! Да когда же это было? Тогда, когда еще была жива Бонни, а она, Скарлетт, отказала Ретту в совместной спальне, и он, всякий раз проходя мимо ее двери вот так же насвистывал. И она была уверена, непременно держал при этом руки в карманах, сжатые в кулаки.
Обнаружив присутствие Скарлетт, Ретт обернулся и поймал ее удивленный взгляд.
– В чем дело? – Спросил он.
– Что? – Не поняла она.
– Чем я Вас заинтересовал? Вы смотрите на меня так, словно обнаружили в моем лице нечто необычное.
Скарлетт стушевалась, в очередной раз отругав себя за неумение скрывать свои эмоции.
– Ничего я не обнаружила, Вам показалось. – И она, отведя глаза, поспешила пройти мимо.
Понятно. – Тихо произнес Ретт и ухмыльнулся. – Я поселил Фердинанда в той большой комнате, что напротив библиотеки, Вы не против? – спросил он.
– Конечно, нет.