– Видите ли, Скарлетт, за три дня до смерти доктора к нему в больницу привезли маленького ребенка – мальчика лет пяти. У него была сильнейшая ангина с дальнейшим осложнением, и доктор Мид не смог его спасти. Мальчик скончался в больнице на второй день.
– Ах ты господи! И чей же это мальчик?
А вот в этом как раз и дело. Этот мальчик сын янки, одного из офицеров гарнизона. Сам по себе этот офицер неплохой человек, но его жена! Хоть все в городе и жалели ее как мать, потерявшую ребенка, но и осуждали одновременно. Узнав о смерти своего сына, она ворвалась в кабинет доктора и в состоянии истерики предъявила ему совершенно нелепые обвинения. Она кричала, что доктор преднамеренно убил ее ребенка, не пытаясь даже спасти лишь только потому, что этот мальчик – сын янки. А все знали, как доктор ненавидел янки еще с военных времен. Она проклинала доктора и желала ему смерти, даже не пытаясь выслушать его доводы о том, что мальчик был доставлен в больницу слишком поздно. Она так забылась в своем горе и гневе, что налетела на доктора с кулаками, и ее еле оттащили от него две сестры.
Предъявить такие обвинения! И кому, уважаемому доктору Миду! Скарлетт! Да разве могут знать эти люди какой широкой души был этот человек, разве могут они знать, что всю свою жизнь он посвятил людям. Ведь он, в отличии от других, всегда сначала думал о них, а потом о себе, разве могли они его знать так, как знали его мы, южане!
Одна из сестер попыталась вразумить эту женщину и уличить ее в несправедливости. Она сказала, что доктор даже в войну лечил раненых янки, попавших в плен. Но эта дама не хотела ничего слушать и продолжала обвинять доктора. После этого два дня подряд он очень переживал и ходил сам не свой, рассказывала миссис Мид. И, наконец, ночью у него случился сердечный приступ, от которого он и скончался.
– Ах, какая нелепость! Бедный доктор, бедная миссис Мид! – воскликнула Скарлетт – ну а эта особа теперь, конечно, думает, что ее проклятия сбылись.
– А ведь доктор предчувствовал свою кончину, Скарлетт!
– Как? – Скарлетт изумилась.
И чем больше я об этом думаю, тем больше в этом убеждаюсь.
– В чем Эшли, в чем Вы убеждаетесь?
– Дело в том, что за неделю до этого миссис Мерриуэзер устроила бал в честь своего шестидесятилетия, ну, и конечно же, туда были приглашены все старые друзья, которым было что вспомнить и о чем поговорить. И надо сказать, что вечер действительно удался. Сначала все веселились и пили шампанское в честь юбилярши, а ближе к вечеру, когда гости уже утомились, многие разместились в саду, и даже не смотря на прохладную погоду, премило вели беседы.
О сколько было воспоминаний, Скарлетт! – Эшли многозначительно улыбнулся, и покачал головой.
Дедушка Мерриуэзер не переставал рассказывать о своих военных подвигах во время осады Атланты, а дядя Генри его все время поправлял, порядком всех насмешив. Они вспоминали и моего отца, и, наверное, специально для меня рассказывали с каким достоинством он держался до самой своей смерти. – Эшли грустно улыбнулся.
Миссис Мерриуэзер и миссис Мид вспоминали о своей работе в госпиталях, об устроительстве благотворительных базаров и об организации музыкальных вечеров, оценив только теперь, много лет спустя, всю значимость своего труда. Одним словом, каждый вспоминал о своем, и только доктор Мид не принимал участия в этих воспоминаниях. Он одиноко сидел в углу беседки, равнодушный ко всему и даже глаза у него были прикрыты. И он долго так сидел в одной позе, пока я, наконец, не подошел к нему. Я спросил у него не плохо ли он себя чувствует, на что доктор отрицательно покачал головой, а потом ответил, что очень устал сегодня, и вообще устал.
– Видно, пора мне, старику, на покой, Эшли – сказал он, и грустно так улыбнулся.
– Да! – задумчиво сказала Скарлетт, а потом подумала о другом. Вечер удался – сказал ей Эшли. Господи, боже мой! Неужели эти люди будут до самого смертного часа жить одними только воспоминаниями о прошлом! Неужели на Свете нет ничего более интересного, чем это? Ну, какой толк перемалывать одно и то же по несколько раз, ведь война кончилась уже более десяти лет назад, и за это время многое переменилось. Что-то в лучшую сторону, а что-то в худшую, но это не важно. Важно то, что Мир стал другим и надо воспринимать его таким, каков он теперь есть, надо пытаться отыскать в этом новом Мире хорошие стороны и использовать их. Скарлетт представила, какая смертная скука была на юбилее миссис Мерриуэзер – нет, она не хотела бы оказаться там!
Вечер удался! – Скарлетт усмехнулась и ей тут же вспомнился Нью-Йорк, и на нее нахлынула волна радостных воспоминаний – вот где ей было интересно, вот на что она хотела бы равняться! А Эшли, ах, как он скучен со своими рассказами, как скучны они все! В своих воспоминаниях о былом они подобны старому пауку, который сплел себе однажды паутину и ограничившись ею отгородил себя от всего Мира, а потом до того к ней привык, что стал воспринимать этот свой маленький ниточный мирок за настоящий большой Мир.