И надо же было такому случиться, чтобы этот ресторан оказался именно тем самым, где они ужинали с Реттом в последний раз перед возвращением в Атланту после своего медового месяца.
Скарлетт сразу его узнала по массивной кованой двери с металлическими серебристыми ручками в форме бабочек, и как только они вошли внутрь, на нее тут же нахлынули воспоминания. Широкая мраморная лестница, ведущая на второй этаж, все так же была устлана красной ковровой дорожкой с зелеными полосами по краям, а на стенах вдоль лестничных пролетов по – прежнему весели картины в золотых рамках. И одна из них, с изображением миниатюрной девушки – блондинки, гуляющей в совершенном одиночестве по пустынному берегу моря, которая еще в прошлый раз запомнилась Скарлетт, вновь обратила на себя ее внимание.
Официант проводил их на второй этаж и подвел к свободному столику, стоящему у стены слева. И Скарлетт, оглядевшись, вспомнила, что они с Реттом сидели тогда на противоположной стороне, как раз возле пальмы, которая стояла в большой глиняной вазе у мраморной колонны. Пальмы сейчас на месте не оказалось, но их столик, по – прежнему, стоял на том же месте слева за колонной.
– Скарлетт, что с Вами? – спросил ее Эдвард Гирд. – Куда Вы смотрите?
– Я просто осматриваю зал, здесь очень уютно, не правда ли? – она улыбнулась седовласому джентльмену.
Эдвард Гирд раскрыл меню.
– Ну, что мы закажем? Сегодня очень богатый выбор, посмотрите, Скарлетт – он протянул ей меню.
– Закажите что-нибудь на свое усмотрение, мистер Гирд, Вы же знаете, что я вполне доверяю Вашему вкусу.
– Да, что случилось, Скарлетт? Я совершенно Вас не узнаю! Почему Вы не хотите заглянуть в меню?
Эдвард Гирд был очень внимателен к ней все это время и надо признаться, что до сих пор его поведение доставляло Скарлетт немало удовольствия, но сейчас, когда она вспомнила Ретта и их медовый месяц здесь, в Новом Орлеане, внимание седовласого джентльмена показалось ей совсем неуместным и даже навязчивым! Сейчас ей захотелось остаться одной, чтобы посидеть здесь и вспомнить свой ужин с Реттом в этом ресторане до самых мелочей.
Однако Эдвард Гирд вопросительно смотрел на нее и спустя минуту она вынуждена была взять меню у него из рук.
– Я хочу индюшачью печенку в сметане, овощной салат, и непременно самого большого краба.
– И все?
– И все!
– А десерт, а вино?
– Ах, да, десерт! На десерт кусок торта со взбитыми сливками и кофе. И пусть принесут побольше мускатного вина.
Эдвард Гирд наполнил ее бокал вином на одну треть и уже хотел поставить графин на стол.
– Нет, нет – остановила его Скарлетт – налейте мне полный.
Седовласый джентльмен удивленно взглянул на свою спутницу, но просьбу ее выполнил. А спустя минуту, когда Скарлетт залпом выпила все содержимое, удивился еще больше.
– Не смотрите на меня так, мистер Гирд – сказала Скарлетт, начиная раздражаться от его удивления – мне просто очень захотелось пить!
– В самом деле? – тогда позвольте мне предложить Вам еще бокал вина.
– Спасибо, этого пока достаточно.
Эдвард Гирд видел, что с ней что-то происходит, однако решил пока не лезь на рожон. – Учитывая ее строптивость, следует подобрать удобный момент – подумал он – и постараться узнать, в чем все-таки дело.
Он сделал вид, что ничего не заметил и стал поддерживать с ней ненавязчивую беседу. Однако настроение Скарлетт не улучшалось и после второго бокала вина, она загрустила еще больше. Официант, тем временем, принес вторую перемену и поставил перед ней блюдо с крабом, Скарлетт специально его заказала, ведь однажды, ужиная с Реттом, она ела такого же большущего краба!
Эдвард Гирд снова предложил ей выпить вина, и после того, как она, опустошив третий бокал, склонила голову над своей тарелкой, заметил, что по щекам его гостьи катятся слезы.
– Вы думаете это блюдо не досолено, Скарлетт? – спросил он тихо и участливо вздохнул.
– Что?
– Зачем Вы поливаете слезами этого краба?
Она подняла на него глаза, полные слез. Эдвард Гирд смотрел на нее вопросительно, в то же время с пониманием и участием.
– Вы должны мне все рассказать, Скарлетт. – Просто сказал он, и, взяв ее руку в свою, прикоснулся к ней губами.
– Все? – спросила она, и попыталась улыбнуться.
– Все! От начала и до конца.