Мамушка умерла с легким сердцем, как того и добивалась Скарлетт, ибо Керрин, лишь только увидела осунувшееся измученное лицо своей няньки, была готова пообещать что угодно, помимо своей воли и сказала Мамушке, что вернулась в Тару насовсем. А когда Скарлетт упрекнула сестру в том, что она напрасно вынудила ее приехать из-за своего упрямства, ответила, что сама не знает, почему так получилось и она с легкостью сказала неправду, совершенно на это не рассчитывая.
… Скарлетт проводила тетю Полин и Керрин в Чарльстон спустя три недели после похорон Мамушки. Перед отъездом они погостили у нее в Атланте еще несколько дней и стали собираться в дорогу.
После того как Керрин вернулась из Тары, Скарлетт обнаружила в ней перемены, которые не могли не обратить на себя внимания.
Прежде всего это выражалось в том, что сестра стала беспокойной и в глазах ее угадывалась тревога. Скарлетт сказала бы, что в ней появилась некая нервозность, словно душу ее терзали сплошные противоречия.
Из глаз Керрин исчезло то покорное смирение, которое сопровождало ее с того момента, когда Скарлетт впервые увиделась с ней в монастыре.
Однажды вечером, когда Керрин вела себя особенно беспокойно, как показалось Скарлетт – почти ничего не ела за ужином, а потом, за чтением книги, часто вздыхала, она решила поговорить с сестрой.
– Керрин, дорогая, что с тобой происходит? – как можно мягче спросила она.
Керрин словно ожидала этого вопроса, она повернулась к Скарлетт и глаза ее наполнились слезами.
– Я не знаю, что со мной, Скарлетт. После того как я побывала в Таре, во мне словно что-то надломилось. Я как и прежде верую в Бога всей душой и молюсь ему беспрестанно, но от меня ушел тот покой, который я приобрела в общении с ним за столько лет! Меня что-то постоянно тревожит, а что, не пойму!
– Ну а как же иначе? – перебила ее Скарлетт. – Ты побывала в родном доме первый раз после долгой разлуки и воспоминания, проснувшиеся в тебе, разбередили душу. Я вообще удивляюсь, как ты могла жить вдали от Тары столько времени. Знаешь, Керрин, что мне когда-то сказал папа про Тару? – Он сказал, что Тара это единственное на Свете, за что стоит бороться и умереть! Тара – это то же, что родная мать! И если в твоих жилах течет ирландская кровь, сказал он, то всего дороже для тебя должна быть родная земля. А ты, Керрин, моя сестра, и значит слова папы относятся к тебе тоже! Тара твой родной дом, и ты любишь его, так же, как и я, только не отдаешь себе в этом отчета. – Сказала Скарлетт, как ей показалось, очень убедительно. – Так, о чем же тревожиться, дорогая, ты просто забыла про Тару, а теперь она напомнила тебе о себе!
– Ах, Скарлетт, как тебе это объяснить. Мой родной дом теперь монастырь, а не Тара. Только там я приобрела покой и была счастлива все эти годы. Только там я успокоила свою душу. Только там я познала Бога и доверилась ему. А сейчас я потеряла покой и боюсь, что буду снова несчастна. Тара принесла мне слишком много горя, и я страшусь, что оно снова вернется ко мне.
– Ты боишься того, чего уже нет, Керрин, ты боишься прошлого. Не надо оглядываться назад, дорогая, пусть прошлое останется там, где ему и положено быть. Ты должна смотреть вперед и научиться жить без этого своего покоя, если он тебя покинул. И мне кажется, что тебе не стоит возвращаться в монастырь, раз ты потеряла то, за что там так долго держалась.
Неправда! Я уеду в монастырь и вновь успокоюсь. Все будет как прежде и счастье вернется ко мне!
Керрин произнесла эти слова как заклинание, словно хотела убедить саму себя в том, что все именно так и будет.
– Нет, Керрин, там ты уже не будешь счастлива, теперь тебе захочется чего-то большего, чем твой утерянный покой.
– Но я не представляю себе жизни вне монастыря. И даже если б захотела прислушаться к твоему совету, Скарлетт, осуществить его у меня не было бы никакой возможности. Я теперь в Таре совершенно лишняя, да и вообще, кому я нужна?!
А ведь она права – подумала Скарлетт – ей действительно нечего делать в Таре, и прежде всего из-за Уилла.
– А, почему бы тебе не пожить в Чарльстоне у тети Полин? Она сейчас очень нуждается в ком-то, и вы бы с ней отлично поладили. Да что я говорю, ты бы ее просто осчастливила, Керрин. Да и монастырь там рядом, и ты могла бы ходить туда хоть каждый день, навещать своих монахинь.
– Нет, Скарлетт, я возвращаюсь в монастырь, а как там все получится, будет видно – сказала Керрин, но голос ее был уже не таким уверенным.