Вздохнув с облегчением, Скарлетт уселась в кресло.
В гостиную вошел Бо и поздоровался с ней. Он выглядел совершенно нелепо с мелкими красными оспинками на лице. Скарлетт обняла его и поцеловала.
– Что Вы, тетя Скарлетт – отстранился от нее Бо – не надо меня целовать, Вы же заразитесь!
– Не волнуйся, дорогой, у меня была ветрянка и я уже никогда не заражусь.
Скарлетт подвинула корзинку с гостинцами к Бо.
– Угощайся Бо, я купила это для тебя. А завтра я пришлю к тебе Уэйда, и Вы сможете поиграть, он тоже переболел ветрянкой, и она ему не страшна.
Обрадованный Бо взял корзинку и отправился играть с пуделем на улицу.
Эшли смотрел на Скарлетт, и она чувствовала, что он искренне рад ее приходу. И еще она увидела, что Эшли изменился. В его взгляде не царило безмерное веселье, и он не казался счастливым, но отпечаток безысходного, непреодолимого горя, который так долго хранился во всем его облике, исчез.
– Он, наконец, смирился с потерей Мелани, подумала она, и понял, что все его терзания бессмысленны. Смерть не оставляет никаких надежд и тут уж ничего не поделаешь.
А вот ей сегодня ночью снова снился Ретт и проснувшись, она вновь тосковала по нему, лежа с
полными слез глазами. Ей хотелось его увидеть и несбыточные мечты о примирении снова терзали ей душу.
А ведь если бы Ретт умер – подумала она, ей было бы легче, ей уже не на что было бы надеяться, как теперь Эшли. Эта мысль была, сама по себе эгоистична и кощунственна, но Скарлетт не отдавала себе в этом отчета, она только анализировала то, что ей приходило на ум.
Скарлетт не знала, что на ее лице в этот момент отразилось страдание, и Эшли насторожился, наблюдая за игрой ее эмоций.
– Скарлетт, что случилось? – Спросил он. – Вы чем-то расстроены?
– Что? – не поняла она.
– Вы чем – то расстроены, Скарлетт, это написано на Вашем лице. Что же случилось? Я думаю, Вы приехали ко мне не только ради Бо, и я готов Вас выслушать, дорогая.
Эшли участливо взял ее руку в свою и накрыл ладонью.
– Да вовсе я не расстроена – сказала она, нервно заерзав в кресле. – У меня все в порядке.
– Ах, Скарлетт, Скарлетт – Эшли грустно улыбнулся. – Вы не умеете лгать и тем более, скрывать свои чувства. У Вас не все в порядке. Я понял это, как только увидел Вас на пороге бледную и похудевшую, а сейчас, минуту назад, Вас что-то терзало особенно сильно и мне было больно смотреть на Ваше лицо. Почему Вы не хотите рассказать мне, в чем дело?
Комок подступил к горлу Скарлетт от того, что ее, наконец, кто-то пожалел. Но о чем она могла рассказать Эшли? Что сердце ее рвется к Ретту, что скука и одиночество завладели всем ее существом так сильно, что она не знает, как ей избавиться от этого состояния? Что она плохо спит по ночам и срывает зло на близких? Нет, она никогда не расскажет об этом Эшли. Разве сможет он что-то изменить? Да и понять ее он никогда не сможет. На свете есть только один человек, который мог понять ее – это Ретт!
Она постаралась взять себя в руки и улыбнулась Эшли, но он не принял ее отступления.
– Вас кто-то обидел, Скарлетт, и Вам неприятно говорить об этом. Но я, кажется, догадываюсь в чем дело.
Она удивленно подняла брови. – И в чем же?
– До Вас, скорее всего, дошли слухи, которые ходят по Атланте относительно Вашей семейной жизни с Реттом Батлером, и я думаю, что какой-нибудь мнимый доброжелатель пересказал Вам всю эту чушь.
Скарлетт ухмыльнулась про себя. Как далек Эшли от истины. Господи, да ей уже давно наплевать на слухи и всякую такую дребедень. Неужели Эшли думает, что ее могут довести до такого состояния какие-то нелепые слухи? За кого же он ее принимает?
– И что же это за слухи, Эшли, про меня давно ходят по городу разные слухи, так какие же на этот раз?
– Только те, которым дает почву Ваш муж, постоянно отлучаясь из Атланты. И я хочу сказать Вам, Скарлетт, что он недостоин Вас, раз допускает, чтобы люди трепали Ваше имя.
И тут ее одолела злоба. Черт возьми, да как смеет Эшли осуждать Ретта! Что известно ему об их отношениях? Откуда знать ему, взлилеянному Мелани, сколько боли причинила она Ретту, прежде чем он уехал!
А все по вине самого же Эшли, которого она любила как последняя дурочка! Да не будь этой нелепой влюбленности, она бы никогда не причинила Ретту столько страданий, и никогда не потеряла бы его! Вот он, корень зла – Эшли Уилкс! Это он сделал ее несчастной на всю жизнь!
А теперь сидит перед ней, полон сочувствия и еще смеет осуждать Ретта, который любил ее до самозабвения! Да зачем нужно ей это дурацкое, благородное сочувствие! Пусть он убирается с ним ко всем чертям!