— Я могу! — вызвался Гэрри. Он картинно вывалил язык и закатил глаза.
— На вашем месте я бы не стал этого делать, — посоветовал Хофманн.
Гид не спускал с них глаз.
— Вы такие же, как американцы и канадцы. Вы мало знаете. В сущности, ничего.
— Иногда мы бываем шумны и крикливы, — подал голос Норт.
— А порою кажемся старомодными, — согласился Борелли.
— А у вас в Советском Союзе до сих пор применяется смертная казнь? — громко осведомился Хофманн, вновь возвращаясь к теме России.
— Ну, право! — совсем расстроилась Саша. — Это так ужасно!
— А где же наша Анна? — осведомилась миссис Каткарт. Тяжело дыша и балансируя локтями, она карабкалась вверх по наклонной плоскости.
— Так это ж Россия, верно? — ухмыльнулся Гэрри.
— Заткнись! — рявкнула Вайолет.
— Нам всем стоит его послушать, — кивнул Джеральд. — Ничего дурного в том нет.
В Центре, по-видимому, отлично понимали, какое впечатление производит виселица. Следующий небольшой раздел был посвящен спорту.
— Вы, конечно же, понимаете, что большинство видов спорта — это забавы с тяготением. Хотелось бы остановить ваше внимание на играх с мячом — и на гимнастике в частности. Истинный мастер — это просто-напросто тот, кто лучше прочих умеет нейтрализовать тяготение.
И гад принялся рассказывать о разнообразных способах «победить тяготение». Конечно же, почетное место отводилось бюсту Игоря Сикорского[142] и двум громадным серым лопастям с одного из его вертолетов. Неизменный спутник и фотопортреты первых советских космонавтов туристов не заинтересовали, что само по себе занятно; впрочем, Кэддок заявил, что даты приведены неправильные. Напротив, смутно знакомый рычаг с обрывком провода, помещенный под стекло, приковал к себе всеобщее внимание. Австралийцы вопросительно обернулись к гиду.
— Ха! Это ручной тормоз от «Москвича».
Борелли, в силу непонятной причины, зашелся смехом. Но тут же извинился.
— Прошу прощения. Просто очень неожиданно вышло.
Русский подозрительно воззрился на него. Но было видно, что Борелли и впрямь наслаждается от души: узнает что-то новое.
По-своему интригующе смотрелись: подборка подъемных насосов; изысканно-элегантный перегонный куб: устрашающий желудочный зонд; пассажирский лифт в стиле модерн одной из роскошных старинных петербургских гостиниц (все торжественно его «опробовали»: вошли внутрь и прильнули к стеклу — до тех пор, пока Атлас не начал называть воображаемые этажи, словно в «Майер Эмпориум»[143]). В России Гэрри Атлас шутил больше обычного, словно бы демонстрируя собственную независимость. А еще здесь выставлялось изгвазданное трико воздушного гимнаста.
Все эти экспонаты иллюстрировали попытки человека бросить вызов закону всемирного тяготения — более или менее успешные.
С потолка свисал татлинский[144] восстановленный планер; ряды парашютов (экскурс в историю) пошевеливались под ветерком, точно анемоны. До чего же приятно пройтись среди шелковистых шнуров под полупрозрачным куполом! Постепенно о виселице все и думать забыли.
Саша склонилась к плечу Норта.
Гид между тем шарил в карманах, приговаривая:
— Только вчера пришло.
Туристы ждали; экскурсовод забормотал что-то по-русски. Вечная проблема с музейными гидами: никогда не знаешь, не часть ли это тщательно отрепетированного спектакля. Ибо, обнаружив наконец каблограмму, он картинно отодвинул ее от глаз на расстояние вытянутой руки.
— Кто читает по-английски?
— Вайолет, — указала Саша. — Она актриса. Смотри читай хорошо поставленным голосом, милая.
«ТЯГОТЕНИЕ [прочла она]
Палмейра-дос-Индиос, Бразилия, 9 июня, агентство Рейтер».
Вайолет откашлялась.
«Согласно сообщениям в прессе, мэр северо-восточного бразильского городка отказался от намерения отменить закон всемирного тяготения большинством голосов в городском совете. Мэр Минерво Пиментель остался им крайне недоволен после того, как инженеры-градостроители сообщили, будто закон не позволяет установить водяной резервуар на главной площади города, поверхность которой носит наклонный характер.
Мэр обратился к лидеру большинства Хайме Гимареасу с просьбой призвать членов совета отменить закон. Однако ему посоветовали оставить все как есть.
— Мы не можем быть уверены, муниципальный ли это закон, или государственный, или, чего доброго, федеральный, — возразил Гимареас. — Лучше не вмешиваться в это дело, чтобы не создавать лишних проблем, — добавил он».