Для примера продемонстрирую эту возможность, предоставленную телевидением в День независимости России 12 июня 2000 года. Вот как выглядит этот теледень:
8.10 — «Александр Невский» (ОРТ)[19]
10.15 — «Кубанские казаки» (НТВ)[20]
11.15 — «Гусарская баллада» (ОРТ)[21]
12.10 — «Волга-Волга» (ТВЦ)[22]
14.10 — «Сладкая женщина» (НТВ)[23]
14.45 — «Романс о влюбленных» (ТВЦ)[24]
15.10 — «Служили два товарища» (ОРТ)[25]
16.30 — «Зыкина»[26]. Фильм Леонида Парфенова из цикла «Новейшая история» (НТВ).
Вопрос: почему советское кино (или, точнее, кинематограф советского времени) оказалось столь конкурентоспособным, что потеснило (если не вытеснило) с телеэкрана кино постсоветское[27]? Ведь если просчитать по количеству — советский фильм на голливудский, — то счет кинопоказа будет примерно 50 на 50.
Сразу после «августа 91-го» советский кинопоказ, сопровождаемый внятной краткой лекцией и дискуссией по поводу идеологии, был подручным телесредством в политическом просвещении народа — в «антисоветском», разумеется, духе[28].
Но «время шло и старилось», по словам Пастернака, — и советское кино, по разумению теленачальников утратившее идеологическую начинку, стало забавой, сопоставимой с голливудской. Все эти музыкальные кинокомедии («Свинарка и пастух»[29], «Кубанские казаки» и пр.), решил высокомерный менеджмент, есть средство развлечения, не более того. Не просчитали одного: советские киномастера — не только профессионалы, но и великие, Эйзенштейн или Довженко, — отлично знали свое дело, творя мифологию, востребованную массами, и никакая перестроечная или постперестроечная чернуха соревнования с ними выдержать не могла.
Что же до идеологии, то и она производилась тогда не совсем дураками — идеи-то в основе сюжетов и характеров лежали светлые, человечные, политкорректные (один «Цирк»[30] чего стоит — со знаменитым артистом еврейского театра Михоэлсом, поющим колыбельную на идиш чернокожему младенцу). И совсем другое дело, что образ эпохи отличался от самой эпохи, зрителю показывали киномиф, а не документально зафиксированный Архипелаг ГУЛАГ.
Чем большее — в наше время — телепространство занимал этот советский киномиф, тем сильнее вытеснялась за пределы телеэкрана правда о времени. Она была скучная, эта правда. Скучная, депрессивная, просто ужасная. Не рекламоемкая. Ею никого из рекламодателей не привлечешь — поскольку зрителя не увлечешь. А какую-нибудь «Девушку с характером»[31] или «Сердца четырех»[32] хоть сто раз крути — смотреть будут. Будут смотреть прекрасную Валентину Серову — а вместе с нею заглотят и идею о том, какая прекрасная жизнь была у советской армии. Будут смотреть молодого и азартного Зельдина («Свинарка и пастух») — а вместе с ним заглотят идею о том, какая прекрасная была у нас «дружба народов» (и даже — любовь), какое выставочное — колхозное сельское хозяйство, какая замечательная — гипсовая советская архитектура (ВДНХ). Зритель, в отличие от менеджмента, съедал всю конфету с отравой целиком.
Ловкость приемов советской идеологии заключалась в том, что она довольно тонко, даже утонченно использовала прекрасные, гуманные идеи, выработанные человечеством: идеи бескорыстной дружбы, нравственных взаимоотношений в любви, приоритета труда перед бездельем, особого отношения к своей родине, почитания старших, отстаивания пользы дела и т. д. и т. п.[33]. Советский киномиф и был создан советской коммунистической идеологией, а не наоборот[34]. И использовала эта идеология — для разработки и насаждения киномифа — великолепных артистов, даже самим своим обликом — вспомним Сергея Столярова или Любовь Орлову — воплощавших ее. Так создавались высококлассные и до сих пор вполне актуальные стереотипы советской женщины-ученого (Любовь Орлова — «Весна»), шофера, рабочего и интеллигента, единого в лице А. Баталова, русского рубахи-парня (П. Алейников), сдержан но-сердечной умницы (И. Купченко), простой девушки из народа (И. Чурикова) — намеренно выхватываю из богатейшей коллекции разные амплуа и разных потрясающих артистов. Никто, начиная с товарища Сталина, не уполномочивал советских кинодеятелей мастерить киноагитки[35]. Наоборот. Фильмы, даже самые «идейные», были очень даже многослойными, а уж Раневская или Плятт, Демидова или Высоцкий, Юрский или Мордюкова поднимали их до подлинного искусства — иначе жить, дышать и работать они просто не умели, не могли. Высокий дар артиста, профессионально блестящие режиссеры, прекрасные композиторы и художники — а что еще нужно для киномифа, полного неиссякающей, убедительной и победной энергии?
Показательно, что именно на самом чутком, новом и независимом канале были проведены телепоказы культовой советской телеленты «Семнадцать мгновений весны»[36] с восторженным двухсерийным комментарием-последом ультрастильного телеведущего Леонида Парфенова, одного из пионеров эксгумации и эксплуатации (в двойных, повторяю, интересах) советского прошлого, культурного и исторического[37].
Та же самая эксплуатация наработанных советских клише и стереотипов стала навязчивой модой соц-артовских приемов (особенно — «лейблов», заголовков, названий, рекламы). Приведу типичные примеры: «Как закалилась сталь» («Известия», 2000, 29 мая), «Советская» Россия» («Известия», 2000, 27 мая), «Кто мог давать указания Ленину?» (интервью с артистом Р. Нахапетовым, ExLibris НГ, 2000, 1 июня). Третьяковская галерея открыла постоянную экспозицию изобразительного искусства XX века, — рецензируя ее на страницах «Московских новостей», арт-критик Екатерина Деготь, с одной стороны, жалуется, что «советское искусство <…> на выставке просто загублено», а с другой стороны, выговаривает устроителям, что они обошлись «по-советски» в переговорах с Ильей Кабаковым, соц-артовские инсталляции которого арткритик по важности для нашей культуры приравнивает к «Явлению Мессии» Иванова или «Черному квадрату» Малевича. Вывод: «На советское искусство и на советские художественные учреждения <…> нужно учиться смотреть взглядом инопланетянина, тогда они не так уж страшны» («Московские новости», № 22, 2000, 6-12 июня).
По «логике мести» (название статьи) — советское искусство отомстило за непонимание. Мысль интересная.
Но еще больше оно отомстило за эксплуатацию. Оказалось, что «советское» довольно часто значит «отличное». И не только от других — но и просто отличное как знак качества[38].
Впустив демон советского просто ради фана, веселого стебного удовольствия, полагая, что яд идеологии (после того, как не стало советской власти) нейтрализован, что осталась лишь сдутая оболочка, немая мумия, бездыханная шкурка, нелепая форма, с которой можно всячески играть, артдеятели новой постсоветской волны попались в собственную ловушку. Советская культура а) оказалась цепкой; б) продемонстрировала чудеса живучести — нечто вроде кактуса, цветущего в пустыне; в) на фоне И. Кабакова и других советская культура даже задним числом, как бы после своей объявленной смерти, оправдала (для большинства населения) тезис о том, что искусство принадлежит народу. Валентин Черных, автор сценария «оскароносного» фильма «Москва слезам не верит»[39] (эта лента начала 80-х демонстрируется каждый месяц по какому-нибудь из телеканалов), в интервью пытается найти причины: «Все дело в тоске. В тоске людей по империи. Поэтому звание «Народный артист СССР» сейчас ценится больше, чем «Народный артист России». Оно более пышное, что ли, большое… «Лауреат Государственной премии СССР» в цене и по сей день, хотя мы все знали, что многие получали эту премию не за произведение искусства, а за его «нужность»… Вот что делает тоска! Я думаю, что это «правильная» тоска, потому что слишком уж одно время все мы шарахнулись в сторону. Разве нельзя было спокойно перейти — так, чтобы все лишнее отмирало постепенно?» («Кулиса», приложение к «Независимой газете» — 2000, июнь).
19
20
Лидер проката (1950, 2 место) — 40,6 млн. зрителей.
21
22
23
«Сладкая женщина» — СССР, 1976. Сценарий И. Велем- бовской, текст песен Г. Горбовского, композитор В. Соловьев-Седой. Звездный состав артистов: Н. Гундарева, О. Янковский. Работница кондитерской фабрики неравнодушна к вещам и мужчинам. Мелодрама с намеком на эротику (см. ответ телезрительницы на одном из первых, «перестроечных» времен, телемостов СССР — США: «У нас секса нет»).
24
«Романс о влюбленных» — СССР, 1974, режиссер А. Кончаловский, сценарист Е. Григорьев, композитор А. Градский. Романтическая мелодрама. В ролях И. Смоктуновский, Е. Киндинов, Е. Коренева и др. А. Кончаловский: «Сюжет картины прост. <…> парня призывают в армию, и он идет: таков его долг. Парень служит в армии, в морской пехоте. Девушка его ждет. Потом случается несчастье» — Сергей вроде бы погиб. Но он не погиб. А девушка вышла в это время замуж за хоккеиста («Отечественное кино», с. 382). Фильм сделан под сильнейшим воздействием французского фильма «Шербурские зонтики», являясь его римейком на русской почве.
Лидер проката (1974, 10 место — 36,5 млн. зрителей).
25
«Служили два товарища» — СССР, 1968. Режиссер Е. Карелов, сценаристы Ю. Дунский, В. Фрид. Звездный состав: О. Янковский, Р. Быков, Ан. Папанов, А. Демидова, В. Высоцкий, Н. Бурляев. Каталог «Отечественное кино 1918–1996» определяет жанр как «героическую комедию»: во время Гражданской войны много драматических событий происходит на пути двух «красных» товарищей, благородных и честных. Один из них гибнет.
26
Певица Людмила Зыкина, популярная исполнительница народных песен, известна, кроме всего прочего, своим умением быть близкой к властям: подруга министра культуры при Хрущеве Е. Фурцевой, любимая певица Л. Брежнева, В. Черномырдина и др. Ее имидж и внешние данные (крупный торс, полнота, по-советски уложенные волосы) соответствуют типажу советской женщины. При Хрущеве, Брежневе, Горбачеве — непременная участница всех так называемых «правительственных» праздников, 7 ноября, 1 и 9 мая, 23 февраля, 8 марта, а также в дни советской милиции, КГБ и т. д.).
27
Немалую роль здесь сыграли 1) жанровая четкость советского кино, отобранного для телепоказа: 2) музыкальность — «старые песни о главном» чаще всего взяты как раз из кино, обеспечившего их популярность; 3) участие знаменитых и любимых киноактеров.
При этом — полное отсутствие так называемой «чернухи», т. е. темных, плохих, неуспешных сторон жизни.
Хороший конец (happy end) тоже одна из причин; фильмы, как правило, развлекают, утешают, дают импульс к эмоциональному подъему зрителя.
28
В течение 1991–1992 гг. на российском телеканале — еже недельная передача
29
30
31
32
33
«Кино — иллюзия, но она диктует жизни свои законы» — И. Сталин, 1924.
«Около 1934 г. с канонизацией народности появляется в общественной психике нечто качественно новое — женственное, материнское начало, восходящее к архаическим представлениям крестьянской России. <…> к середине 1930-х годов в глубинной структуре советской культуры формируется полный треугольник Большой семьи, включающей «отца», «Родину-мать» и героических «сыновей и дочерей» (
34
«Большее значение приобретает игровой фильм, который открывает широчайшие возможности для мифотворчества. <…> кино соединяет в себе самую архаичную функцию, т. е. близость к архетипу, с техническими средствами репродукции жизни и массовой коммуникации» (Ханс Гюнтер, цит. соч., с. 745). X. Гюнтер в данной работе анализирует идеологически выверенное советское киноизображение архетипов «отца», «матери», «героя» и т. д.
«Зрительские предпочтения, само «потребление» кино регулировалось и контролировалось (государством — через создание копий. — Н.И.). Зрители же, поскольку кино оставалось единственным доступным развлечением, вынуждены были смотреть один и тот же фильм из редко менявшейся программы много раз. Фильм заучивался наизусть, и эти просмотры давали другое качество наслаждения…» (О. Булгакова. Советское кино в поисках «общей модели». // Соцреалистический канон, с. 147.
35
«Эксперимент, понятный миллионам» — С. Эйзенштейн. «Советский экран», 1929, с. 6–7. Техника осуществления личной цензуры описана: Григорий Марьямов. Кремлевский цензор. Сталин смотрит кино. М., 1992. См. также: текст разговора Сталина, Жданова и Молотова с Эйзенштейном в Кремле — «Московские новости», 1988, 7 августа; М. Туровская. К проблеме массового фильма в советском кино // Киноведческие записки, 1990, вып. 8.
36
Двойной стандарт сознания героя телесериала в постсоветские времена экстраполировался на двойное сознание советского человека.
37
Нельзя не заметить, что все вышеперечисленные советские фильмы, постоянно присутствующие на постсоветском телеэкране, являются жанровыми: комедия, музыкальная комедия, приключенческий фильм, героическая драма, мелодрама, исторический фильм. В советском кино доминировал фильм, основанный на четкой жанровой градации. «Развиваемая «Модель фильма» породила в советском кино не существовавшие ранее жанры. <…> Неточно определенные «революционный», «рабочий» и «колхозный» фильмы представляли собой на самом деле своеобразные жанровые гибриды» (О. Булгакова, с. 152).
38
Имена советских кинорежиссеров (операторов, сценаристов и актеров) вошли в золотой мировой кинофонд: С. Эйзенштейн, А. Довженко, Д. Вертов, Л. Кулешов, В. Пудовкин и др. Однако постсоветское телевидение предпочитает демонстрировать не их пионерские работы, а жанровые картины, рассчитанные на т. н. «простого», неподготовленного, примитивного зрителя, воспринимающего кино прежде всего как развлечение. Но и эти фильмы демонстрировали достаточно высокий класс, позволяющий легко «побеждать» в соревновании с ремесленными киноподелками 90-х.
39