Еще в мирных переговорах 24 июня 1951 г. возникла ситуация, когда стало казаться, что корейский конфликт близок к завершению. В ходе обсуждений на Генеральной Ассамблее ООН советский представитель в этой организации Малик внес предложение о прекращении огня в Корее. Действуя по указаниям из Вашингтона, генерал Риджуэй 30 июня передал по радио предложение о встрече между военными представителями ООН и Северной Кореи для переговоров. Переговоры начались 10 июля в Кэсоне, а позже были перенесены в Пханмунджом. В конечном итоге стороны выработали соглашение об установлении нейтральной зоны и о процедурах расследований в случае ее нарушения. Необходимо было также выработать соглашение о создании демаркационной линии и демилитаризованной зоны между противоборствующими сторонами как основного условия для прекращения огня. 27 ноября было заключено соглашение о временной линии перемирия, в основу которого было положено фактическое состояние дел на момент подписания договора, затем началось обсуждение проблемы инспекций по обе стороны демаркационной линии. В конечном итоге стороны пришли к компромиссу: проведение инспекций было возложено на наблюдателей из нейтральных стран. Однако предложение КНДР считать СССР нейтральной страной не прошло в ООН, и из-за этого мирные переговоры зашли в тупик.
2 января 1952 г. представители ООН в Пханмунджоме предложили, чтобы после подписания перемирия была осуществлена репатриация военнопленных и иных находящихся в плену лиц на добровольной основе. Коммунистическая Корея отвергла это предложение, и 8 октября 1952 г. ООН прервала мирные переговоры. Международное сообщество настаивало, чтобы пленные северокорейцы и китайцы имели право сами решать, возвращаться ли им на Север (представители ООН на переговорах полагали, что многие северо-корейцы и китайцы предпочли бы остаться в Южной Корее).
Надежды на перемирие возродились только 28 марта 1953 г. КНДР объявила, что готова принять предложение ООН обменяться больными и ранеными военнопленными еще до окончания военных действий. 11 апреля ООН и Северная Корея подписали соглашение об обмене военнопленными. В апреле и мае 1953 г. коммунистический режим освободил 684 пленных из состава войск ООН, среди них 149 американцев. ООН со своей стороны вернула 6670 военнопленных. Число обмененных в процентном отношении соответствовало общему числу взятых в плен каждой из сторон. К концу корейской войны число американских военнопленных в Китае достигало 7190 человек – достаточно большой показатель, если учесть, что за 37 месяцев войны максимальная численность войск ООН достигала около 800 тыс. человек, включая более 400 тыс. южнокорейских и около 350 тыс. американских военнослужащих. В боевых действиях в Корее участвовали подразделения еще 15 стран – членов ООН. Максимальная численность китайской армии в Корее превышала 1 млн человек. Численность северокорейской армии едва доходила до 200 тыс. Фактически, воевал с США Китай, поддерживаемый СССР. Однако участие СССР и Китая в войне оставалось негласным по причине непризнания этого факта двумя державами, поэтому с двух сторон в войне участвовали (вместе с США и Северной Кореей) 15 стран ООН, а всего 17.
Не исключено, что «благородными» Нострадамусом были названы представители 17 стран, либо взятые в плен, либо озабоченные ситуацией с военнопленными на их родине. В таком случае «ответственный (поручившийся) за благородных (дворян) в семнадцати» странах, возможно, куда-то опоздал в последней строке.
Не секрет, что содержание в плену совсем не сахар, что бы там ни регламентировали международные правила ведения боевых действий. Всем было понятно, что в те годы соблюдение норм обращения с пленными – это скорее исключение, чем правило, как и во всех войнах во все времена. Например, из тех же 7190 американских военнопленных, что оказались в Китае, 70 % либо признались в совершении преступлений, либо поставили свои подписи под призывами прекратить войну в Азии. 15 % полностью сотрудничали с китайцами, и только 5 % стойко сопротивлялись нажиму. Поведение американцев контрастировало не в их пользу с поведением англичан, австралийцев, турок и других военнопленных ООН, среди которых коллаборационизм встречался редко, хотя, как показали исследования, с ними обращались примерно так же плохо, как с американцами. Американский президент, общественность страны были обескуражены и требовали объяснений. В том числе и от ЦРУ.