Анклав, отделенный бетонной стеной от ГДР, стал символом противостояния двух систем. Так кто же выиграл, а кто проиграл в нем? Берлинский кризис 1961 г. оказался центром развития, по меньшей мере, трех конфликтов, следствием которых являлись: 1) ущемление интересов восточногерманской стороны вследствие оттока из ГДР в Западный Берлин тысяч людей, в том числе высококвалифицированных специалистов; 2) ущемление интересов Западной Германии (если смотреть шире, то Запада вообще) вследствие попыток реализации замысла Хрущева изъять Западный Берлин из сферы влияния НАТО; 3) наличие двух антагонистических идеологий. По большому счету, явных победителей в итоге не было: СССР показал Западу свои «зубы», Запад ответил тем же. В результате все испугались, в том числе страны, втянутые в конфликт и вынужденные принять чью-либо сторону. В 1948–1949 гг. Москве не удалось «взять» Западный Берлин (как не удалось первыми взять Восточный Берлин западным державам). Проблема не была решена и ждала своего часа.
В 1959 г., после атаки американского воздушного судна, 11 мая в Женеве открылась конференция глав МИДов, на которой два месяца обсуждалась ситуация вокруг Берлина и перспективы заключения германского мирного договора. В ходе нового кризиса перед США остро встал вопрос о том, какие меры наиболее адекватны для предотвращения возможного столкновения с Советским Союзом в условиях изменения стратегического баланса сил. Высшее руководство Штатов использовало все возможности, чтобы не допустить перерастания кризиса в вооруженное столкновение, но при этом отчетливо проявилась несостоятельность господствовавшей в мышлении американских стратегов доктрины устрашения. Кризис продемонстрировал США, что ставка на военную конфронтацию с СССР рано или поздно приведет к совершенно безвыходному положению, когда обе сверхдержавы будут вынуждены выбирать между войной и унизительным дипломатическим поражением. Трудности, стоявшие перед Вашингтоном в ходе Берлинского кризиса, многократно возрастали из-за необходимости осуществлять координацию своей политики с главными союзниками США по НАТО. Западные немцы настаивали на том, что позиция Запада должна оставаться непреклонной, и скептически относились к перспективе ведения переговоров по берлинской проблеме с СССР. Тут я прекрасно понимаю жителей Западного Берлина: ядерный удар СССР им не грозил (как бы Союз нанес ущерб «своему» Восточному Берлину?), отсюда и их смелость. Их поддерживало французское правительство де Голля. Однако британский премьер-министр Макмиллан считал, что необходимо исследовать любую возможность мирного урегулирования кризиса (как и США, они могли бы подвергнуться советской атаке при возникновении новой войны). Сложный процесс взаимодействия США с союзниками и Советами в условиях кризиса заставил внести коррективы в американскую внешнюю политику. Оказалось, что противостоять ядерной державе с частично восстановленной экономикой и небогатым населением гораздо опаснее, чем стране, похожей на свою – богатой и процветающей. В Москве могли в любой момент нажать пресловутую кнопку со словами «Нам нечего терять!». Американцам было что терять – их города и заводы не были до основания разрушены во 2МВ.
Говоря просто, западные планы по «выдавливанию» СССР из Западной Европы не только провалились, но и США теперь стали вынуждены разговаривать с СССР на равных. Только Хрущев мог проводить такую сумасшедшую политику, от которой в Белом доме стали чаще задумываться о кратчайшем п у ти до бомбоубеж ищ а, чем о свои х пре тензи я х на в о сточную часть Берлина и разделенной Германии. Об определенных успехах советской стороны, уже основательно, практически по-хозяйски расположившейся в ГДР после раздела Берлина на две части, можно говорить открыто. За многие годы это почти никак не компенсировало ущерб, нанесенный фашистской Германией Советскому Союзу, но это уже вопрос бездарности наших политиков, сменивших Сталина. Военные же свое присутствие в Европе наладили хорошо, отдалив тем самым НАТО от европейских советских границ на многие годы вперед.