— А куда?
Рэд, стянув куртку, швырнул её на траву у корней старой разлапистой сосны.
— Сюда! Принцесса…
Она неловко присела на самый край, не зная, куда девать руки и ноги под его пытливым насмешливым взглядом.
Устроившись на поваленном стволе, Рэд глубоко затянулся сигаретой.
— Ты часто тут бываешь? — выпалила вдруг Джесси, не выдержав тягостного молчания.
— Тебе-то что? Ну, часто… Здесь тихо. Никого нет. Покурю — и обратно к своему преподобному надзирателю…
— Дядя Фил очень добрый, — прошептала Джесси, не в силах смолчать.
— А мне его доброта вот где! — Рэд снова весь подобрался, сверкнув глазами. — Надо же, какой благородный у нас пастор, истинный христианин, приютил краснокожего воришку! Прям-таки святой, правда? А я не просил его!
— Я знаю…
— Знаешь ты… чего ты можешь знать!
— Они, когда разговаривали у нас, дядя Фил и Па, — Джесси запнулась, — ну, о тебе… я была наверху и всё слышала… нечаянно!
Рывком поднявшись, Рэд засунул руки в карманы, аккуратно притоптал брошенную сигарету. Глаза его снова сузились.
— И чего?
Джесси тоже поспешно поднялась, не в силах больше выговорить ни слова.
— Чего ж ты молчишь? Верно, добренький он, твой пастор, жалостливый… и ты тоже жалостливая, да, детка? — его пальцы больно сдавили ей плечо. — А если я тебя, жалостливую такую, паиньку-лапоньку, прямо тут, под кустиками… — он запнулся, мотнул головой.
Она посмотрела прямо в его исказившееся гневом лицо, губы с трудом слушались.
— Ты совсем не понял… вовсе я не жалею тебя, просто… просто это всё несправедливо, нечестно… подло всё это! — срывающимся голосом выкрикнула она, чувствуя, как защипало в глазах.
Оттолкнув её, Рэд отвернулся, сел прямо в траву.
— Много ты понимаешь! Подло… Слушай, вали отсюда, а? Топай, пока не поздно… Слышала? Чего стоишь? Вали!
— Сейчас, вот только… Я уйду, вот только хочу сказать… ты не сиди на земле, а то простудишься… она же сырая…
Рэд медленно встал, изумлённо глядя на неё, и вдруг расхохотался так, что она вздрогнула.
— Ну ты и пиявка же! Ладно, чёрт с тобой, я ухожу.
— Рэд! — едва догнав его, Джесси попыталась приноровиться к его шагам. — Можно, я спрошу? Неужели ты никогда не встречал по-настоящему добрых людей?
Покосившись на неё, Рэд дёрнул плечом.
— А они бывают вообще, добрые-то?
— А Христос?
Рэд остановился.
— Так ведь его и распяли люди, разве нет?
— Да, но…
— Ты уберёшься наконец когда-нибудь? Давай-давай, топай домой, к папочке, к мамочке…
— У меня нет мамы. Она умерла, — просто сказала Джесси, — от лейкемии. Мне тогда пять лет было, и я её почти не помню.
— А я вот помню кое-что… — дыхание Рэда стало тяжёлым и неровным, он с трудом выталкивал слова. — Мою мать не взяли в бесплатную больницу, потому что мест не было… да и чего там, подумаешь, беременная скво, она и дома разродится. Эти скво, они ж своих щенят каждый год катают, чего им сделается. Она умерла, и мой брат родился мёртвым, а отец… — осекшись, он яростно блеснул глазами. — Да что тебе-то до этого! Эй, погоди… ты чего, ревёшь, что ли?
Джесси мотнула головой. Слёзы обжигали ей глаза. Что-то невнятно пробормотав, она развернулась и опрометью бросилась прочь.
*
— О чёрт, да где же она может быть до сих пор! Занятия давно кончились. Фил, я этого твоего Хайленда…
— Ну-ну, Энди, не горячись. Девочка просто боится возвращаться, боится, что ты будешь ругать её.
— Да я абсолютно не понимаю, какая муха её укусила! Ну что ей за дело до этого зверёныша! Всё ты, Фил, со своей благотворительностью!
— Ты хочешь сказать, что преподаватель истории был прав?
— Разумеется, неправ! И завтра же принесёт твоему… питомцу письменные извинения. Ты доволен? Тем не менее, Хайленд игнорирует его предмет и нагрубил ему.
— Если это необходимо, я принесу такие же извинения мистеру Фергюсону, как опекун Рэда.
— Это мало что изменит, Фил. Мальчишка в самом деле не посещает ни одного из обязательных гуманитарных курсов. Он замкнут, неконтактен, не желает ни с кем общаться…
— Но ведь, если я не ошибаюсь, преподаватели точных наук им довольны?
— Довольны — слабо сказано. Маккой утверждает, что, мол, у парня в голове компьютер почище, чем у «Ай-Би-Эм».
— Вот видишь… Легко объяснить его антипатию к языку, культуре, истории враждебного ему доселе общества. Но у мальчика огромный потенциал, Энди. Дай ему только срок, и…
— Извини, Фил, но срок ему, по-моему, дадут в другом месте! И вообще, я не могу сейчас обсуждать проблемы твоего вундеркинда! Меня волнует только, где сейчас Джессика! Если, не дай Бог, он…
Сжав губы, Джесси потянула на себя массивную входную дверь — негромко брякнул колокольчик. Голоса в холле разом смолкли, и, остановившись у порога, Джесси увидела, что Па поспешно идет навстречу.
— Джесси! Наконец-то! Что случилось?
— Ничего, Па. Привет, дядя Фил.
— Привет, Джесс, — дядя Фил подмигнул ей, а глаза его остались тревожными.
— Ничего? Да ты погляди на себя! Заплаканная, взъерошенная… Почему ты плакала? — Па повернул её лицом к окну. — Джесси!
— Нет, это просто ветер… что-то попало в глаз. Пусти.
— Где ты была? Джесси, я к тебе обращаюсь!
— Мм… Рэд и я…. были в роще около школы — там, где Лосиный ручей.
— Зачем ты с ним пошла?
Джесси промолчала.
— Так, — отец выпрямился, — и ты считаешь, что поступила правильно, нагрубив учителю, уйдя с занятий? Завтра ты извинишься перед мистером Фергюсоном.
— Нет.
— Джесси!
— Не сердись, Па, но мне не за что извиняться. Я сказала то, что думала, и вообще… я больше не буду посещать его лекции.
— Так… — повторил отец. — Очень хорошо. Ну а школу ты будешь посещать? — негромкий голос его был режуще-ледяным.
— Па, но ведь есть же другие курсы, не обязательно американской истории! Например, я могу изучать историю религий. Семестр только начался, и это очень интересно…
— Да, это всё очень и очень интересно… Чёрт возьми! Ты просто с ума сошла, Джесс!
— Все только и твердят мне, что я сошла с ума! — выкрикнула Джесси, чувствуя, как слёзы опять подкатывают к горлу. — Почему? Почему мне нельзя поступить по совести?
Дядя Фил, шагнув к ней, мягко обнял её за плечи.
— Ну же, Джесси, не надо… Оставь девочку, Энди. Ведь тебе всё равно нечего возразить ей, так? А я очень рад, Джесси, что у Рэда в школе появился кто-то, искренне сочувствующий ему. К сожалению, моего сочувствия он не принимает, не хочет принять, сколько бы я ни делал для него… Ведь мне это опекунство стоило больших затрат, устроить парню условно-досрочное освобождение. Пришлось нанять хорошего адвоката, заплатить приличные деньги…
— Так вы считаете, что купили Рэда, дядя Фил? — тихо спросила Джесси, в упор взглянув на него и осторожно высвободившись. — Простите, я хочу пойти к себе. Извините.
Мужчины молча переглянулись.
— Подожди минутку, Джесс! — окликнул её дядя Фил, когда она уже поднималась по лестнице. — Разреши мне спросить — о чём же вы говорили?
Она помедлила, стоя на ступеньке.
— О Христе.
*
— Не преувеличивай, Энди… Девочка просто взрослеет. Ты привык к тому, что она младше всех в школе, но ей тем не менее исполнилось шестнадцать, и она вправе иметь свое мнение.