Я забираюсь на свою кровать у окна. В прозрачном стекле можно разглядеть моё отражение. Глаза огромные от слёз, тушь чёрными дорожками стекает по лицу. Жалкое зрелище. Но мне всё равно.
Устремляю взгляд на городской пейзаж. Отсюда Чикаго кажется таким маленьким. Вот разрушенные кварталы Отречения. Даже не могу поверить, что несколько дней назад я расстреливала ни в чём не повинных людей. Этому, конечно, есть оправдание — мной, как и остальными Бесстрашными, управляла Джанин и её приспешники, вроде Эрика и Макса. Когда я очнулась, мне было так мерзко. Да, мы были «запрограммированы» на убийства, это не наша вина. Но всё равно. Скольких человек я убила? Это ужасно. Просто ужасно.
За кварталами Отречения возвышается огромное здание — главный корпус Эрудитов. Я смотрю на него с отвращением. Я бы никогда в своей жизни не пошла бы в эту фракцию. Да, я не дура. Напротив, я умна — по крайней мере, училась хорошо. Как мне рассказывал Уилл, раньше Эрудиты были другими. Они были нацелены на получение знаний во благо общества. Не было той жажды власти и зашкаливающего эгоизма.
По моей щеке снова катится слеза. Почему именно я? Почему именно я оказалась в этой ужасной и идиотской ситуации? Мой бойфренд убит, а его убийцей стала моя лучшая подруга. При том что он был одним из её друзей. Хотя теперь я вообще сомневаюсь, считала ли она кого-нибудь другом в этой жизни.
«Он целился в меня, и я выстрелила первой…» Что за бред, Трис?! Ты что, настолько испугалась, что решилась на это? Трис, как ты могла? О чём ты только думала? Или ты вообще ни о чём не думала?
Тори сказала, что Трис ранила Эрика в ногу. Я просто поражаюсь. Эрика, своего злейшего врага, человека, который столько боли причинил и Трис, и нам всем, который угрожал убить и её, и её парня, просто ранить, а Уилла, её друга, моего бойфренда, который никогда её не предавал, убить наповал выстрелом в голову.
Тоска сжимает моё сердце свинцовыми тисками. Да, я знаю, от этого будет только боль-нее, но я не могу не прокручивать в голове снова и снова те воспоминания, которые будут преследовать меня до конца жизни.
Первый день в Бесстрашии. Мы с Трис пошли в столовую и сели на первые попавшиеся места. И тут моё внимание привлёк парень напротив меня. Он обратил своё внимание сначала на Трис. Точнее на то, что она не ест мясо.
— Ты никогда котлету не видела? — спрашиваю я Трис.
Она отрицательно качает головой и недоверчиво рассматривает кусок у себя на вилке. Вот чудная.
— Честно говоря, я думала, Убогие вообще ничего не едят, — не выдерживаю я и подпихиваю свою новую подругу локтём в бок, — это ведь эгоизм, да?
— В Отречении еда попроще, — смеётся парень из Эрудиции, сидящий напротив нас, — растительная пища и никакого мяса.
— А ты учебниками питался? — я не могу удержаться, чтобы не подколоть эрудита.
— Будем знакомы, — парень отпивает чай из кружки и представляется, — я Уилл, Эрудиция.
— Кто бы сомневался, — фыркаю я.
Мы тогда с ним здорово посмеялись над этим. А потом Уилл посмотрел на меня своими зелёными глазами, так тепло и нежно, и тогда что-то у меня там, внутри, оборвалось.
Наш поединок. Уилл всё-таки свалил меня, но я успела здорово дать ему в челюсть. Потом всей компанией потешались над аккуратным синяком. «Вот девушки, ударят — и то красиво, » — так сказал Уилл тогда.
Мы уже были друзьями. Но мне казалось, что мы не друзья, а две пары — я и Уилл, Трис и Ал. Знала бы я, как всё закончится, никогда бы так не подумала.
Когда Ал покончил с собой, Уилл помог мне справиться с этой потерей. Да, Альберт был не идеален, далеко не идеален, но он был моим другом, и я очень тяжело переживала его смерть. Тогда Уилл вытащил меня погулять. На самом деле (позже он мне признался) это было свидание. Наше первое свидание. Мы долго бродили по железнодорожным путям, а потом он наклонился и поцеловал меня.
— И что это было? — ошарашенно спрашиваю я, когда губы Уилла отрываются от моих.
Наши взгляды встречаются. Какие необычные у него глаза. Не просто зелёные, а такие светлые, как будто варёный сельдерей.
— Это был поцелуй, — уверенно говорит парень.
И тут чувства накрывают меня с головой, и я стискиваю его стройное мускулистое тело в объятиях.
— Крис, — говорит Уилл тихо и нежно, обняв меня в ответ одной рукой, а другой поглаживая меня по голове, — Моя маленькая Крис. Я люблю тебя. Я всегда буду рядом. И мы будем вместе не смотря ни на что.
И после этих слов я отпускаю его и уже сама, первая впиваюсь в его губы страстным, но в то же время нежным поцелуем.
Признание Уилла я запомню на всю жизнь. Оно вырезано на сердце прямо под его именем.
Теперь всё закончилось. Даже нашей компании больше нет. Ал прыгнул в никуда. Уилл тоже ушёл в тот мир. А о Трис даже вспоминать не хочу.
Снова отчаяние накрывает меня с головой. И снова слёзы капают на серую футболку, оставляя чёрные пятна. Я просто сижу на кровати, опустив голову на колени и закрыв её руками, и реву. Потому что не могу ничего сделать. Уже ничего нельзя сделать.
***
На следующее утро я просыпаюсь от того, что кто-то похлопывает меня по щеке, мягко и осторожно. Я открываю глаза и вижу какое-то тёмное пятно. которое через несколько секунд превращается в человеческое лицо. Тёмные волосы, зелёные глаза, тёплая очаровательная улыбка. Это Уилл.
Он смотрит на меня и шепчет так, как умеет только он:
— Крис…
— Уилл? — я не могу поверить. Всё-таки вчерашний день был только кошмаром, оставшимся позади, и мы по-прежнему вместе, и Уилл рядом со мной.
— Я вернулся, Крис, — его улыбка ещё шире, но в глазах появляется оттенок грусти.
— Боже, Уилл, как я рада! — улыбаюсь я. Всё позади. Мы снова вместе. Мы снова счастливы.
Но тут Уилл говорит голосом Линн:
— Ты вставать собираешься?
Я окончательно просыпаюсь и вижу лицо Линн, склонившейся надо мной. Из-за её плеча выглядывает Марлен.
— Проснулась? — спрашивает Линн.
Я вяло киваю. Нет. Это не кошмар. Это чёртова суровая реальность.
— Наконец-то, — говорит Марлен и поправляет свои золотистые волосы, — а то, мы думали, ты собралась до обеда спать.
Я кое-как встаю с кровати и обнаруживаю, что спала в одежде. Да уж. Скоро мы вообще как изгои будем жить.
— Крис, как ты? — я слышу мужской голос и вздрагиваю. И тут же расслабляюсь, потому что замечаю Юрая, сидящего на кровати Марлен.
— Нормально, спасибо, — отвечаю я, чтобы успокоить друга. На самом деле всё далеко не нормально.