- Ты… близко? - шепчет Лиам, касаясь губами его головы.
Серьезно? Черт.
- Заткнись, - шипит он в ответ, потому что Лиам прав. Он совсем-совсем близко, если бы только он мог… Зейн приподнимается и обхватывает свой член рукой. Через пару секунд Лиам шлепает его по руке и заменяет ее своей, слегка изменяет угол движения бедер.
Ногти Зейна оставляют на груди Лиама отпечатки, когда он кончает, пальцы ног поджимаются, всё тело пронимает дрожь. Он снова падает парню на грудь, а Лиам продолжает, лишь слегка замедляя темп.
Зейн не может сдержать хныканье, потому что его все еще чувствительный член зажат между их телами. Лиам успокаивающе гладит его по спине, снова прижимается губами к макушке, с невероятной нежностью. Что составляет такой контраст его зубам, которые грозят проколоть кожу Малика, когда он кончает, кусая Зейна за плечо с приглушенным стоном.
После этого настает момент, когда они лежат, прижавшись друг к другу в тишине, нарушаемой лишь их дыханием. Лиам все еще водит ладонями по его спине, а Зейн пытается собраться с силами, приказать своим беспомощным конечностям двигаться, но не может.
Наконец, собравшись, он аккуратно, морщась, слазит с Лиама и падает на кровать рядом с ним. Пейн тут же перелазит через него, вставая с кровати. Зейн пялится в потолок, слушая шарканье парня по комнате. Он все еще пытается отдышаться, когда Лиам говорит:
- Я пойду приму душ, - и затем, у самой двери: - И я не буду убирать твою сторону.
Дверь захлопывается, и Зейн благодарен, когда слышит, что Лиам запирает ее на ключ, потому что ему не нужно, чтобы кто-то застукал его в таком виде. Не сейчас, когда он лежит на голом матрасе своей кровати, и на нем высыхает сперма, и тело блестит от пота (его и Лиама).
Проходят минуты, и до него начинает доходить, что только что произошло. Постепенно он осознает, что только что занимался сексом. С Лиамом Пейном. Он занимался сексом с Лиамом Пейном, блять. Как вообще это произошло? Почему он позволил этому произойти? Почему ему это так понравилось? Ведь это правда. Даже сейчас, надавливая пальцами на синяк, который оставил Лиам на его плече своими зубами, он не может отрицать, что ему было хорошо. Очень хорошо.
- Черт, - бормочет он, накрывая глаза рукой. - Черт.
========== 3. ==========
Лиама нет в ванной комнате, когда Зейн идет принять душ; его нет в их комнате, когда Зейн возвращается обратно, но его сторона безупречно чистая. И Зейн благодарен за это, хоть и следующие двадцать минут убирает свою часть комнаты и приносит их постельное бельё. Он не знает, что сказал бы, если бы Лиам был здесь. Не знает, изменилось ли что-то, ведь он до сих пор ненавидит Лиама, правда. Может быть, теперь даже еще больше.
Он совершенно запутался и не может привести в порядок мысли и чувства. С одной стороны, он до сих пор в шоке, что это произошло. С другой — он думает, что небольшая, крохотная часть его, возможно, ожидала этого. Другая его часть бесится, что он вообще об этом думал. И он злится на себя, злится на Лиама, и уже жалеет о случившемся. Он очень об этом жалеет, потому что теперь не может выкинуть из головы ощущения Лиама внутри него, то, как он держал Зейна за бедра, тянул за волосы. В то же время, он совершенно об этом не жалеет.
Вскоре, захватив ноутбук, книги и задание, он покидает комнату. Он больше не может в ней находиться.
Да только у него не получается сосредоточиться на работе. Он приходит в библиотеку, устраивается и затем пялится в «Word» с затуманенным взглядом, пальцы застыли над клавиатурой. Но он пытается. Около часа до боли медленно переносит слова с бумаги, но все время опечатывается, путает строчки, пропускает буквы. В документе столько подчеркнутых красным слов, что он сдается.
Заглянув в общую комнату, он не находит там Луи и Гарри, поэтому, подтянув рюкзак повыше на плечо, отправляется к ним в комнату.
Их комната находится всего через шесть комнат от Зейна — так они и познакомились. На следующий день после въезда, когда Зейн впервые был наедине с собой с момента, как Лиам ворвался в комнату, он разбирал вещи, и кто-то постучал в дверь. Он пошел открыть, и в следующую секунду на его кровати сидел этот парень, рассказывая Зейну историю своей жизни, в то время как его друг стоял в дверном проеме с довольным и в то же время виноватым выражением лица.
Оказывается, во всяком случае так ему сказал Гарри, Зейн был единственным, кто впустил Луи, именно поэтому с тех пор Зейну приходится нести бремя в лице этих двоих. Луи ворвался в жизнь Малика без приглашения, захватив с собой Гарри, как ручную кладь. Не то чтобы Зейн был против. Дружба с ними, наверное, самое увлекательное, что случилось с ним с тех пор, как он оказался здесь. Ну, так было раньше. Он уверен, что теперь в этом списке лидирует секс с Лиамом.
Когда Зейн доходит до их комнаты, он сразу же открывает дверь. На ней всегда висит белая табличка, которую Гарри с некой одержимостью использует, чтобы дать людям знать, в комнате ли они, не в комнате, или в комнате, но хотят побыть одни. Сейчас она гласит «ВХОДИТЕ!» с кривым смайликом рядом.
Он обнаруживает их на кровати Луи с коробкой пиццы посередине. Гарри сидит с аккуратно скрещенными ногами, занимая как можно меньше места. Луи лежит, распластавшись на животе, и сует в рот кусок пиццы. И это просто идеальное отражение их характеров.
- Голоден? - спрашивает Гарри, пихая коробку к краю кровати. - Угощайся. Мне мама на этой неделе выслала дополнительные карманные деньги.
Зейн молча кивает и берет кусок пиццы, убирает с него пепперони и откусывает. Она уже остыла, но все еще жирная, с большим количеством сыра и, в любом случае, вкусная. Пережевывая, он садится на кровать Луи с ногами и спрашивает:
- Можно, я сегодня здесь переночую?
- Ты собираешься провести всю ночь, матеря Лиама за то, что он натворил что-то, из-за чего ты не хочешь спать в своей собственной комнате? - спрашивает Луи. Зейн опускает взгляд на еду.
- Нет.
- Эй, - мягко говорит Гарри, - ты в порядке? Он что-то сделал?
- Лиам постоянно что-то делает, - напоминает ему Луи.
Что правда - то правда, но в этот раз Зейн виноват так же, как и Лиам.
- Нет, - отвечает Зейн. - Он не… ничего не сделал.
- Почему у тебя такой странный голос? - спрашивает Луи. - Да и выглядишь ты тоже как-то странно.
Зейн заливается краской. Он пихает пиццу в рот, чтобы избежать ответа. Она больше не вкусная. Напоминает жеваный картон. Но он не может тянуть время вечно, и кусок пиццы очень скоро заканчивается. Он пробегает рукой по волосам, глядя вниз, и шепчет:
- Я переспал с Лиамом.
- Что ты сказал? Мне плохо тебя слышно, - говорит Луи.
- Я переспал, - повторяет Зейн, - с Лиамом. Понятно?
Когда он поднимает взгляд, то видит Гарри застывшего с куском пиццы на полпути в рот. Луи смотрит на него, тоже разинув рот, словно у Зейна выросла вторая голова, и в комнате так чертовски тихо. И он понимает, что окажись он на месте Луи и Гарри, он бы тоже не поверил своим ушам.
- Ебануться, - выдыхает Луи. - Это же ебануться, - он поворачивается к Гарри: - Ты должен мне 50 баксов.
- Вы делали ставки на то, что это произойдет? - возмущается Зейн. - Серьезно?
Луи качает головой:
- Не пытайся уйти от темы. Я хочу услышать подробности. Ну, откровенные подробности.
- Я просто хочу забыть о том, что это произошло, - бормочет Зейн.
- О-о-о, было ужасно, да? - говорит Луи. - Я так и знал. Все эти мускулы — компенсация за маленький член, да? Так и знал.
Зейн швыряет в Луи корочку пиццы. Он попадает в руку, и Луи даже не моргает и не двигается с места, чтоб выкинуть ее, поэтому Гарри нагибается через него и кидает ее в коробку с тремя другими недоеденными корками.