Мальчик обхватил Стайлса руками и свел пальцы у него на спине, твердой, как гранитная плита.
— Ты сведешь меня с ума, — простонал Гарри и провел широкой ладонью по обнаженным предплечьям. Его руки нырнули под тонкую шелковую сорочку и легли на маленькую грудь. Захватив указательным и большим пальцем вставший сосок, альфа начал играть с ним, то сжимая, то снова отпуская.
Луи был ужасно возбужден, а из его дырочки начала вытекать смазка. А между тем, когда омега целовался с Брайаном, с ним ничего подобного не происходило.
Гарри просунул бедро между коленями и раздвинул ноги мальчика. Омега попытался было сжать их, но у него ничего не получилось.
— Прекрати! — взмолился Луи, пытаясь оттолкнуть его руку.
— Тебе приятно, когда я дотрагиваюсь до тебя, тигренок?
— Приятно и страшно.
— Страшно? Но почему? Неужели тебя пугает то, что ты оказался рядом с настоящим альфой?
Гарри продолжал целовать губы мальчика, одновременно потираясь о розовую дырочку. Луи начал в едином ритме с пальцем Гарри поднимать и опускать бедра, когда альфа проник одним пальцем в него.
Тишину ночи нарушил громкий вой Балтазара. Внезапно опомнившись, Луи упер руки в грудь Стайлса и попытался столкнуть его с себя. Поскольку у мальчишки ничего не получилось, он схватил кудрявого за волосы и, что было силы, дернул.
Гарри оторвался от сладких губ.
— Что это ты творишь? — рыцарь схватил омегу за руку с такой силой, что ему оставалось лишь разжать пальцы и выпустить его, на удивление, мягкие волосы.
— Слезь с меня! — воскликнул Луи и замолотил кулаками по крепким плечам.
Однако, в следующую минуту альфа перехватил крохотные руки и прижал их над головой у омеги.
Волчий вой послышался снова. На этот раз такой громкий и заунывный, что разбудил бы и мертвого.
— А я-то думал, что избавился от этого рассадника блох, — сказал Гарри.
— Надеюсь, он сейчас поднимет на ноги весь замок.
Надежды Томлинсона сбылись. В коридоре громко хлопнула дверь.
— Луи!
Услышав голос Джоанны, мальчик вздрогнул и устремил взгляд на дверь спальни.
— Твой зверюга в конце коридора. Если мне не изменяет память, я велела прогнать его из жилых покоев. Почему он все еще сидит здесь и воет?
Поскольку рыцарь не сделал попытки слезть с кровати, Луи зашипел, как разъяренная кошка:
— Убирайся!
— Луи! Я слышу шепот. С кем это ты там разговариваешь? Сейчас же открой! — леди Джоанна подошла к комнате сына и начала колотить в дверь. — Если ты сейчас же не откроешь, я позову Гована, и он выломает двери.
— Только не думай, что тебе удастся от меня улизнуть, тигренок, — прошептал альфа. — За тобой должок: ты расскажешь мне о шотландцах, а я, поверь, знаю, как заставить человека разговориться. — Стайлс скатился с мальчика и вскочил.
— Я ничего не знаю о них.
— Луи! Открой дверь! Кто там у тебя?
— Полезай под кровать, — прошептал Томлинсон Гарри.
— У меня нет привычки торчать под кроватью, — рыцарь скрестил могучие руки на широкой груди и мрачно улыбнулся.
— Что ж, этого я тебе не забуду. Предупреждаю, я поставлю на тебя капкан, и если ты попытаешься вломиться ко мне снова, обязательно в него попадешь!
Омега схватил с пола груду старых рубашек и штанов, когда-то принадлежавших братьям, накинул на себя покрывало, сел у стены на пол и завалил себя тряпьем.
Леди Джоанна упорно колотила в дверь.
Гарри подошел к двери и открыл ее.
— Милорд? — изумилась леди Джоанна. — Что ты делаешь в комнате Луи? Кстати, где он? Кажется, я слышала голоса…
— Понятия не имею. Я ходил на кухню налить себе стакан вина и заблудился в темноте. Решил, что это моя комната.
Луи затаил дыхание: выдаст ли его Гарри?
— Ты не видел моего сына? Волчище вечно трется около него, стало быть, и он где-то неподалеку.
— Я не видел его.
Луи облегченно вздохнул.
— А теперь прошу меня извинить. Раз это не моя комната, пойду в свою. Ты не представляешь, как мне хочется спать. Доброй ночи.
От пыльных старых тряпок у мальчика защекотало в носу, и он зажал нос пальцами, чтобы не чихнуть. Между тем Гарри вышел, и скоро звук его шагов стих в коридоре.
Луи видел, как мать расхаживает по комнате, заглядывая во все укромные уголки. Она не поленилась даже встать на колени и посмотреть под кровать. Омега прижался спиной к стене и замер: мать находилась от него в двух шагах и синий шелк пеньюара Джоанны плескался перед самым носом Луи.
Через минуту, показавшуюся мальчику вечностью, леди Джоанна поднялась с колен и перевела дух. Смахнув приставшую к сорочке паутину и чертыхнувшись, она обвела в последний раз взглядом комнату и вышла в коридор, хлопнув дверью. В следующее мгновение Луи почувствовал, как что-то холодное и влажное коснулось его бедра. Бальтазар! Волчище умудрился проскользнуть в спальню под самым носом Джоанны, нашел по запаху хозяина и вот теперь тыкался носом в ноги, требуя, чтобы его приласкали.
Луи провел пальцами по густой шерсти у него на загривке.
— А ведь я едва не попал в беду, дружок, в большую беду. Так что я перед тобой в долгу. Это ты вытащил меня из пасти Черного Дракона. Впрочем, предстоит еще разговор с матушкой. Не возражаешь, если остаток ночи мы проведем под кроватью? По крайней мере до утра она меня не найдет. Хотя, признаться, беспокоит меня вовсе не матушка, а совсем другое.
Луи выбрался из сооруженного в углу комнаты завала и перебрался под кровать, постелив на пол старый плащ.
В следующий раз Черному Рыцарю не удастся застать его врасплох. Это ясно как день. Куда труднее разобраться в своих противоречивых чувствах.
Томлинсону нравились его прикосновения, от которых все еще горела кожа. Омега прикрыл глаза, вспоминая, как он дотрагивался до его тела и ласкал самое сокровенное.
В следующее мгновение Луи одернул себя. О ласках Гарри вспоминать не следует - мальчик любит Брайана, а потому нельзя допустить, чтобы Стайлс вновь дотронулся до него. Прикосновения Черного Рыцаря обжигали, и, если бы не мать, последствия его визита могли бы стать необратимыми. При мысли об этом Луи вздрогнул - еще немного, и он лишился бы девственности! И как потом объяснить это Брайану? Или Лотти? Нет, этого нельзя допустить.
Когда в комнате забрезжил рассвет, омега вылез из-под кровати, надел короткую суконную куртку и узкие кожаные штаны. В рукаве куртки мальчик спрятал кинжал в кожаных ножнах, привязав его к предплечью таким образом, чтобы рукоять упиралась ему в ладонь. Луи ласково погладил инкрустированную перламутром рукоять. Это оружие ему подарил на двенадцатилетие лорд Уильям, и мальчик очень любил его.
Еще один кинжал поменьше Томлинсон сунул в сапог. Этот маленький кинжальчик он семь лет назад выиграл у Брайана в шахматы.
Улыбнувшись приятному воспоминанию, мальчик затянул на талии пояс с мечом и почувствовал себя во всеоружии в прямом и переносном смысле. Теперь омега был готов ко всякого рода неожиданностям, даже к схватке с Гарри — в том случае, если бы он вновь начал приставать.
Чтобы не столкнуться, ненароком, с леди Джоанной, Луи, прежде чем выйти из комнаты, высунул голову в коридор и осмотрелся.
Пропустив вперед Балтазара, он пошел к винтовой лестнице.
Из большого зала доносились грубые голоса альф — внизу завтракали оруженосцы сэра Уильяма, с которыми Луи всегда хорошо общался. Поначалу мальчик решил присоединиться к ним, но потом одумался. Внизу его мог поджидать Гарри, а он встречаться с ним не хотел.
На площадке, у винтовой лестницы, омега столкнулся со старым омегой Мартом. Тот поднимался наверх, поминутно останавливаясь, чтобы передохнуть. Лицо его было все в глубоких морщинах, а кожа белоснежной. Сколько ему было лет, никто не знал, но Март говорил, что стар, как замковые стены.