— Пожалуйста, но предупреждаю: мне придется сопровождать тебя.
Гарри молниеносным движением сунул клинок в сапог, поднялся с места и, подхватив Луи подмышки, поставил на ноги. На лице у мужчины появилось странное выражение.
— Пойдешь впереди, — Стайлс махнул рукой в сторону зарослей. — Я предпочитаю не поворачиваться к тебе спиной.
Луи бросил на него смущенный взгляд и двинулся вперед. Когда они миновали несколько деревьев, омега остановился.
— Намерен понаблюдать?
— Если не согласен, терпи. — губы Гарри изогнулись в усмешке.
— В таком случае я предпочитаю терпеть. Надеюсь, у меня лопнет мочевой пузырь и я умру, зато ты не сможешь сделать меня своим пленником и останешься с носом, — расправив плечи, мальчик повернулся и сделал шаг к поляне, где они устроили привал.
Гарри схватил Луи за руку и повернул к себе лицом.
— Ладно, так и быть. Спрячься за дерево, но только не пытайся удрать!
В зеленых глазах полыхнула угроза. Шатен обрадовался, что похититель избавил его от унизительной слежки. Когда дело было сделано, Луи обошел дерево и сразу наткнулся на Гарри. Альфа стоял, опершись о ствол дерева.
— Ты удивил меня. Я-то не сомневался, что ты попытаешься сбежать.
— Не так уж я глуп, как ты думаешь. Тебе ничего не стоило бы меня поймать. Бежать надо только в том случае, когда уверен в успехе.
— Откуда у тебя вдруг появилась уверенность, что тебе это удастся?
— Она не появилась. Она была у меня с самого начала. Я же не какой-нибудь Жак Простак.
— Вот уж точно. Ты куда хуже и опаснее, чем я предполагал, — Гарри ткнул пальцем в лошадь и добавил: — Впрочем, хватит болтать. Пора ехать.
— Куда ты везешь меня? — Луи двинулся к коню, впереди Стайлса.
— Узнаешь, когда приедем, — Гарри накинул мальчику на плечи свой плащ. — Закутайся, как следует. Мне не хотелось бы, чтобы ты подхватил по дороге простуду и умер от лихорадки.
Луи закутался в тяжелый теплый бархат. Можно было бы, конечно, швырнуть плащ мужчине в лицо и попытаться убежать, но мальчик не сделал этого. Во-первых, Гарри следил за каждым его движением, ну, а во-вторых, Луи просто-напросто замерз.
Неожиданно из зарослей появился Бальтазар и тенью метнулся к хозяину. Шатен наклонился и потрепал его по шее. Волк подпрыгнул и положил лапы омеге на грудь.
— И зачем только ты за мной побежал? — пробормотал мальчик, когда волк стал лизать ему лицо. Луи провел рукой по его густой шерсти.
Гарри остановился и посмотрел на своего пленника. Мальчик повернулся к альфе и спросил:
— Надеюсь, ты позволишь мне оставить Бальтазара при себе, пока я буду находиться у тебя в плену?
— Мне следовало бы отказать тебе, но, поскольку я сам уже привязался к этому зверю, так и быть, оставь его.
Гарри погладил волка по голове. Тот в знак благодарности лизнул ему руку.
При этом намеренно или случайно рука Стайлса коснулась Луи, отчего у мальчика бешено заколотилось сердце, а соски напряглись.
Томлинсон оттолкнул Бальтазара и сделал шаг в сторону, чтобы избежать магического воздействия ласк Гарри.
— Похоже, Бальтазар любит тебя даже больше, чем меня, — Луи направился к лошади, а волк и его похититель последовали следом.
«Довольно игр, — думал омега, ступая по усыпанной листьями земле. — Мне необходимо найти способ, чтобы отделаться от этого человека и вернуться к Брайану».
Луи любил Брайана. Хотел стать его мужем. А эта непонятная страсть к человеку, захватившего его в плен, просто наваждение. Рано или поздно все это пройдет.
Через два часа скачки Гарри заметил, что голова Луи безвольно склонилась на грудь, а сам мальчик потихоньку съезжает набок. Мужчина обнял омегу за плечи и прижал к себе. Шатен сделал несколько неосознанных движений, поуютнее устраиваясь на широкой груди, и пробормотал во сне что-то невнятное.
Положив голову на плечо альфе, Луи случайно коснулся губами шеи Гарри, и это прикосновение обожгло его, как огнем. Мягкие волосы щекотали его подбородок, и это ощущение было сродни самой нежной ласке. Казалось, кто-то кончиками пальцев гладит Гарри по горлу. Но это было еще не все. Ягодицы омеги терлись о его пах, вызывая мучительное напряжение.
Стайлс вполголоса выругался и помотал головой. Казалось бы, это он захватил Томлинсона в плен, но мучительно-сладостные ощущения все больше напоминали пытку, отзываясь в теле дрожью неудовлетворенной страсти.
Гарри поднял глаза к небу. Луна зашла за тучу, и дорогу стало плохо видно. Подул ветер, и через минуту черное небо прорезал зигзаг молнии, осветив на мгновение унылые голые поля, тянувшиеся вдоль дороги. Слева, на некотором удалении от дороги, виднелись стены аббатства Святого Михаила.
Стайлс погнал коня через поля. На лицо упала первая тяжелая капля дождя. Молнии непрерывно бороздили небо. Грозно и низко грохотал гром.
Поскольку Гарри съехал с дороги, Луи, подпрыгивая, колотил макушкой своего похитителя в подбородок. Потом мальчик проснулся и, должно быть, понял, что во сне прижимался к альфе, поскольку отстранился от него и выпрямился.
— Прости, кажется, я задремал. Где мы?
— Сейчас держим путь в укрытие.
Полил проливной дождь, сопровождавшийся порывами сильного ветра. Луи поплотнее закутался в плащ и снова прижался к Гарри. На этот раз теплое прикосновение показалось мужчине приятным.
Подъехав к воротам аббатства, Стайлс, что было силы заколотил в деревянную створку. Прошла минута, другая, потом овальное оконце в створке распахнулось.
Некоторое время монах разглядывал незваных гостей, после чего спросил:
— Кто это там?
— Граф Стайлс. Нам нужно укрыться от дождя.
Ворота отворились, и Гарри, дернув Шехема за повод, въехал во двор.
Высокий монах, отворивший им ворота, подхватил лошадь Гарри под уздцы.
— Я отведу твоего коня в стойло, милорд. Ты же можешь войти.
Альфа спешился, подхватил Луи на руки и побежал к двери.
— Между прочим, ноги у меня не сломаны, и я могу ходить, — сказал мальчик, опустив лицо, чтобы защититься от дождевых струй.
— Не сомневаюсь, просто мне не хочется, чтобы ты пачкал в комнате пол.
Гарри открыл дверь и вошел в монастырский покой. Следом за ним туда же проскользнул Бальтазар. Стайлс закрыл дверь ногой, и старые железные петли пронзительно заскрипели.
Мужчина огляделся. В покое было сумрачно и так тихо, что шаги эхом отзывались под потолком.
— Может, все-таки поставишь меня на пол? — Луи смахнул с лица дождевые капли.
Альфа поставил мальчика, стараясь при этом не смотреть на его голые ноги, по которым струйками стекала вода.
— Ты ворчишь, как старая скупая жена.
Луи иронически улыбнулся:
— Когда я вижу тебя, во мне просыпается все самое лучшее.
— Может, снова засунуть тебе в рот кляп? Как видно, держать язык за зубами ты не в состоянии, — Гарри прищурился.
— В этом нет необходимости, поскольку я до утра не скажу ни слова.
— Никогда не подумал бы, что ты сможешь продержаться так долго, — не сводя с омеги пронзительного взгляда, мужчина взял со стола полотенце и стал вытирать голову. — Ну, что стоишь? — обратился он к своему пленнику. — Возьми полотенце.
Мальчик послушно взял полотенце и уселся на стоявший у очага деревянный стул. Бальтазар улегся у его ног. Плащ распахнулся на груди у омеги, позволяя Гарри увидеть вставшие соски сквозь мокрую ткань сорочки.
Заметив, что альфа наблюдает, Луи запахнул плащ. Затем наклонился к полыхавшим в очаге поленьям.
Гарри замер. Волосы омеги, хоть и не были столь длинными, находились в пару сантиметров от желтых языков пламени. Казалось, еще немного, и они вспыхнут. Бросившись к Луи, Гарри дернул его за руку.
Зрелище полыхавшего в очаге огня завораживало. В голове у Стайлса промелькнуло видение.
«Огонь, кругом огонь! Под самый потолок, выше потолка. Толпа бежала, пытаясь пробиться сквозь стену пламени и оглашая воздух криками ужаса и боли. Вот уже пламя опалило кожу Гарри. А потом он услышал собственный, исполненный страдания вопль…»