Луи открыл было рот, чтобы возразить, но губы Гарри обрушились на его с поцелуями. Все еще оставаясь у Луи внутри, Гарри чувствовал, как пульсирует от боли влажная дырочка. Поцелуй сделал свое дело, мальчика снова затопила страсть, и он забыл о боли. И тогда Гарри снова возобновил движения. На этот раз, правда, мужчина двигался медленно и осторожно.
Прошло совсем немного времени, и Луи вдруг понял, что прикосновения альфы доставляют удовольствие.
Лежавший у двери Бальтазар вдруг вскочил, вскинул вверх голову и взвыл.
— Похоже, мне так и не удастся завершить начатое, — едва слышно пробормотал Гарри и замер. Пристально посмотрев на мальчика, он прошептал: — Сделай так, чтобы Бальтазар замолчал, — только не поднимай шума!
— Замолчи, Бальтазар. Подойди ко мне.
Волк подошел к кровати.
— Бальтазар, мама идет! — прошептал Луи
Бальтазар заполз под кровать и затаился.
— Помни, что бы ни случилось — ни звука.
Гарри высвободился из объятий Луи и стиснул рукоять меча.
В комнату вошел какой-то человек. Исходивший от очага слабый свет позволял заметить, что он невысок ростом и полноват. В следующее мгновение Луи с ужасом увидел, как в руке незваного гостя блеснул кинжал. Стиснув зубы, чтобы не закричать, мальчик смотрел, как человек крался к их кровати. Приблизившись к ложу, он посмотрел на спящих, чтобы не ошибиться в выборе жертвы. Убедившись, что справа лежит Гарри, мужчина поднял кинжал и нацелил его альфе в грудь
Стайлс сделал молниеносный выпад.
Монах вскрикнул и рухнул на пол.
Гарри вытащил меч из тела убийцы и прошептал Луи:
— Одевайся. Нам нужно уносить ноги.
Послышалось громкое шарканье. В следующее мгновение в дверном проеме показался силуэт высокого худого монаха. Войдя в комнату, монах устремил пронзительный взор на лежавшего на полу человека.
— Ты убил брата Мартина! — в ужасе воскликнул монах-привратник.
— Я убил его потому, что он хотел прирезать меня. У него в руках кинжал. Сам посмотри.
— Точно, кинжал. И как только я не заметил? — на тонких губах монаха появилась кривая ухмылка. Выхватив из рукава кинжал, привратник метнул его в Гарри.
Стайлс заметил зловещий блеск металла. Молниеносным движением он схватил с постели подушку и выставил ее перед собой. Клинок застрял в перьях. Тощий монах выбежал из покоя. Гарри, сжав в руке меч, бросился за привратником.
Луи проводил альфу взглядом. Когда звук босых ног Гарри затих, мальчик выбрался из постели и подошел к двери, выглянув в коридор. Там было темно и пусто. В дальнем конце коридора горела свеча, и Луи двинулся на свет, настороженно поглядывая по сторонам. Вдруг ему на плечо опустилась рука. Мальчик вздрогнул и, сжав кулаки, обернулся.
— Собрался куда-то? — мрачно поинтересовался Гарри.
Луи опустил руки.
— Я просто вышел узнать, куда ты подевался и не нужна ли тебе помощь.
— Готов поклясться - ты хотел сбежать.
— Признаться - эта мысль приходила мне в голову. Оказывается, рядом с тобой опасно находиться.
— Не так уж. Бывали случаи похуже. Однажды на меня напали сразу пятеро, — Гарри со значением посмотрел на шатена:
Луи, наверное, помнил, как на альфу навалились шотландцы.
Схватив мальчика за руку, Стайлс потянул его в комнату.
— Ты догнал монаха?
— Этот ублюдок, как в воздухе, растаял.
Гарри переступил через труп и подошел к кровати, быстро оделся и засунул меч в ножны. Потом подхватил пузатого монаха за ноги и потащил к двери.
Луи не сводил глаз с блестящего клинка. Гарри проследил за взглядом голубых глаз, наклонился и, разогнув мертвые пальцы монаха, вынул из них кинжал.
— А эту штуковину я оставлю при себе, — засунув кинжал себе за пояс, альфа добавил: — О побеге на время придется забыть. Я запру дверь.
Кудрявый вытащил труп в коридор и захлопнул за собой дверь. В следующую минуту о дверную створку ударило что-то тяжелое.
— Вылезай, Бальтазар, теперь можно. Мама уже ушла.
Волк вылез из-под кровати, увидел лужу крови на полу, подошел, понюхал и фыркнул.
— Иди сюда. — Луи похлопал себя по груди, и волк, подскочив, положил лапы на хрупкие плечи, лизнул в лицо. — Не забыл еще меня? — мальчик провел рукой по густой шерсти. — Это хорошо. Ты должен помнить, что твой хозяин — я, а не Черный Дракон. Впрочем, я не прав. На самом деле он относится к тебе терпимо. — помолчав, Луи не слишком весело добавил: — Видно, нам с тобой придется отправляться к нему в плен. А то Гарри так раскричится… еще хуже, чем мама.
Когда наступил вечер, кованые копыта Шехема застучали по деревянному подъемному мосту замка Кенилворт.
Гарри всю дорогу гнал, как сумасшедший, останавливаясь только для того, чтобы дать лошади передохнуть.
Казалось, Гарри почему-то очень спешил домой. Луи же был расстроен, поскольку замку предстояло стать для него тюрьмой.
За весь день они не обменялись и парой слов. Зато Гарри подолгу и загадочно смотрел на шатена.
Молчание не тяготило Луи. Мальчик не хотел разговаривать с альфой.
Когда они подъехали к Кенилворту, Луи увидел могучие башни и стены из серого камня. Замок Кенилворт оказался самым большим из тех, какие видел Томлинсон.
На берегу рва резвились двое мальчуганов, охотившихся на лягушек. Увидев Гарри, они застыли, как вкопанные. Наконец один из них узнал альфу и помахал ему рукой.
— С приездом, хозяин!
Гарри кивнул им и двинул коня шагом по второму подъемному мосту.
— Рады твоему возвращению, милорд! — крикнул какой-то человек, потом обратился к стражнику: — Эй, бездельник, хозяин приехал! Отворяй ворота!
Когда Луи с Гарри оказались во внутреннем дворе замка, ворота у них за спиной со скрипом затворились, а стальная решетка с грохотом и лязгом опустилась.
Омега невольно прижался к груди Гарри, но, прикоснувшись к нему, тотчас покраснел от смущения. Мальчик выпрямился и отстранился от него. Вообще-то Луи весь день избегал прикосновений альфы, но он был такой большой…
К Гарри подошел грум лет шестнадцати и взял его лошадь под уздцы.
— Тод? — спросил кудрявый. Это было первое слово, которое он произнес за весь вечер.
— Он самый, — тот поклонился.
Гарри подхватил Луи за талию, чтобы помочь соскочить с коня. Мальчик оттолкнул руки мужчины.
— Я и сам в силах слезть с лошади.
— Не упрямься.
Альфа помог Луи спуститься на землю. При этом шатен снова прикоснулся к зеленоглазому, отчего у него затвердели соски, а ноги сделались ватными. Омеге захотелось обвить шею Гарри и поцеловать его в губы, но делать этого он не стал.
Отступив на шаг, Луи сказал:
— С твоего позволения, я буду ходить сам.
— Что ж, походи, разомнись немного, — Стайлс нахмурился. — Тебе и вправду нужно привыкнуть к этому месту, ведь ты теперь принадлежишь мне.
Слова «ты теперь принадлежишь мне» эхом отозвались в мозгу Луи.
Едва переставляя ноги, мальчик последовал за Гарри. Когда они вошли в длинный коридор, Луи услышал странный скребущий звук и обернулся — за ним, высунув язык и цокая когтями по каменным плитам пола, устало брел Бальтазар.
Запахи дыма, жареной оленины и немытого человеческого тела самым причудливым образом смешивались в затхлой атмосфере коридора, напоминая запахи постоялого двора.
Луи вдруг подумал, что матери стоило больших трудов поддерживать уют и чистоту в Сент-Вейле. Джоанну можно было обвинить во многих грехах, но только не в отсутствии аккуратности и чистоплотности.
Из зала доносился гул множества голосов и шатен решил, что обстановка в зале мрачная, а вечерние посиделки за столом проходят в Кенилворте невесело — не так, как дома. Вздохнув, омега впервые в жизни пожалел, что рядом с ним нет Джоанны.
Луи вслед за Гарри вошел в зал, на стенах висели знамена и штандарты, украшенные гербом Стайлса — все тем же крылатым черным драконом с красными глазами, а также вышитыми коврами с изображением сражающихся драконов. В центре, на возвышении, стоял огромный дубовый стол с испещренной царапинами поверхностью.