— Сомневаюсь, что он решится на это, по крайней мере в ближайшем будущем.
Дерек застонал и попытался высвободиться, однако у альфы ничего не получилось. Люди Гарри громкими криками приветствовали победу своего хозяина. Больше всех радовался Луи. Услышав высокий голос омеги, кудрявый улыбнулся.
Гарри направился к Луи, что освещал день своей яркой улыбкой. Шатен так радовался и гордился победой Гарри, что у альфы потеплело на сердце.
Пока Стайлс шел к Луи, он все больше вздыхал запах течной омеги.
Голубоглазый посмотрел на набедренную повязку Гарри, и его лицо залил яркий румянец. Гарри тоже взглянул туда же. Тонкая ткань натянулась, показывая, насколько возбуждён ее владелец.
Заметив это, заулыбались Барри и Лиам, так что Стайлсу тоже пришлось улыбнуться.
— Отее-с победил! — провозгласил сидевший на плечах у священника Варик.
— Посиди-ка ты пока на плечах у Барри, Варик, — сказал кудрявый, — я хочу показать Луи наш ручей.
Альфа провел рукой по голове сына, потом подхватил шатена под локоть и увлек его в сторону второго подъемного моста. Барри и Лиам с улыбкой смотрели им вслед.
========== 20 ==========
Наконец они вышли на поляну, по которой протекал ручей. Его прозрачные струи сверкали под лучами солнца и яркими всполохами отражались в голубых глазах Луи. Усадив омегу на поросший клевером берег, Гарри провел рукой по его бедрам, которые соблазнительно обрисовывались под грубой шерстяной тканью платья.
Недавно проклюнувшиеся листочки, шелестевшие у них над головой, отбрасывали на нежное личико мальчика зыбкие трепещущие тени.
Шатен коснулся первых желтых и голубых цветочков, распустившихся на лужке у ручья.
— Если феи где-нибудь и обитают, то наверняка здесь, в этой крохотной долине, — изумленный открывшейся перед ним красотой омега огляделся. — Какое великолепие! Я так рад, что ты привел меня именно сюда, — Луи с нежностью посмотрел на Гарри, заметив такую же нежность в его взгляде.
Альфа присел рядом с шатеном.
— Я так и знал, что тебе здесь понравится. Тем не менее я предпочел бы, чтобы ты переключил свое внимание на меня.
— Я полагаю, ты отлично знаешь, до какой степени я к тебе неравнодушен.
— Твое чувство не останется неразделенным, — ухмыльнулся Гарри, — дай только срок.
Стайлс приник ртом к щиколоткам. Его язык оставлял за собой влажную дорожку на гладкой коже. Коснувшись языком глубокого шрама на колене, альфа провел по нему пальцем и спросил:
— Скажи, где и как ты получил этот шрам?
— Когда мне было восемь, меня столкнул с дерева Адам.
— Надеюсь, со временем ты отомстил ему?
— Ровно через три года он свалился с того же дерева и заработал себе шрам над глазом.
Когда Гарри, исследуя языком ноги Луи, добрался до шрама на бедре, последовал новый вопрос:
— А этот шрам? Где ты получил его?
— Во время конного боя на копьях, который окончился для меня не слишком удачно.
— Я не позволю тебе выезжать на ристалище у себя в замке. Не омежье это дело, — кудрявый раздвинул Луи ноги и дотронулся пальцами к полу возбуждённому члену, после чего его палец скользнул во влажную дырочку. И тут же он почувствовал исходивший от омеги сильный запах яблок и малины.
— Не верю, что ты лишишь меня такого удовольствия, — прошептал Луи, вздрагивая и изгибаясь от прикосновений.
— Удовольствия у тебя будут, но другого рода, — Гарри раздвинул мягкие половинки и приник ртом к истекающей смазкой дырочке.
Луи задрожал, впился пальцами в широкие плечи и застонал. Альфа же продолжал ласкать его языком и пальцами до тех пор, пока мальчик не начал громко и протяжно выкрикивать его имя «Гарри! Гарри! Гарри!»
Потом Луи попросил:
— Милый мой, пожалуйста, умоляю тебя… Войди в меня.
— Всему свое время, дорогой, — едва слышно промолвил Гарри. Его напряженный член истекал естественной смазкой, но мужчина не спешил уделять ему внимание. На этот раз альфа дал себе слово не спешить и делать все очень медленно.
— Гарри… — пробормотал шатен, дрожа всем телом и выгибая спину, — То, что ты делаешь — это самая настоящая пытка.
— Точно. Для нас обоих.
Луи застонал и, изогнувшись, стянул с себя одежду. В тот момент, когда мальчик, избавляясь от одежд, вскинул руки над головой, перед ним предстало лицо Гарри, и он запечатлел у него на губах страстный, жаркий поцелуй.
— Возьми меня! — Томлинсон еще сильнее впился пальцами в спину Гарри и притянул его к себе.
— Я возьму тебя, мой тигренок, — хриплым голосом пробормотал Стайлс.
С этими словами альфа вошел в узкую дырочку, заткнув рот мальчика новым поцелуем.
Руки Луи переместились с плеч на ягодицы Гарри.
— Гарри… — простонал омега, — Я хочу…
— Знаю, знаю, мой тигренок, чего тебе хочется, — он приподнял бедра Луи и вошел в него под другим углом, точно попав в комок нервов. — Я хочу, чтобы мы кончили вместе, малыш…
В этот момент Гарри громко застонал. Тело омеги содрогнулось раз, другой, а потом он задрожал. Гарри же снова сделал толчок и кончил. Он обрушился на мальчика всей тяжестью своего тела и замер. Долго еще они лежали вместе, не разжимая объятий. На них падали ласковые теплые, солнечные лучи, над ними вились насекомые, издававшие неумолчный гул, а со стороны прозрачного лесного ручья доносилось громкое кваканье лягушек… Должно быть, за сотни лет до того, что случилось с ними, на этом месте не раз происходили встречи влюбленных.
— Я навсегда запомню этот момент и это место, — сказал Томлинсон.
— А я вот собираюсь заниматься здесь с тобой любовью и впредь, и довольно часто, — Гарри прижал к себе шатена.
Сквозь ресницы Луи рассматривал лицо своего возлюбленного. Непокорные пряди, спадавшие со лба Гарри, заслоняли глаза, и мальчик нетерпеливо отбросил их.
— Учти, — начал голубоглазый, — Это последний раз, когда я занимаюсь с тобой любовью, будучи твоим пленником.
— Я никогда не отпущу тебя, — Гарри обнял Луи с такой силой, что он поморщился от боли. — Я хочу, чтобы ты родил мне сына. — при мысли о том, что Луи может забеременеть от него, Стайлс улыбнулся.
— Какого черта ты говоришь мне об этом? — высвободившись из его объятий, Луи откатился в сторону. — Прежде всего я не беремен, а во-вторых, перестань глупо улыбаться…
— А вот этого никто не знает. Очень может быть, что ребенок уже зародился, — улыбнулся Гарри, после чего снова заключил омегу в свои объятия.
— Позволь мне уехать, — Луи уперся руками в могучую грудь и попытался оттолкнуть мужчину. — Ты только подумай, как после всего этого я буду смотреть Лотти в глаза, и что я скажу отцу и матери?
— А почему, собственно, тебя так волнует мнение матери? Насколько я понимаю, между вами особой любви нет, — Гарри без малейшего усилия держал мальчика в объятиях.
— Тебе легко говорить, потому что ты не прожил с ней и дня. Если случится, что я и впрямь буду носить под сердцем твоего ребенка, путь домой мне закрыт! Знаешь, что мне придется тогда сделать? — Томлинсон направил на него свой взгляд. — Убраться к черту из этого графства, а может, и из страны!
Гарри закрыл Луи рот ладонью.
— Тигренок, ты торгуешься со мной, как деревенская шлюха! Неужели не понимаешь, что останешься со мной навсегда? Думаешь, я позволю тебе одному воспитывать нашего ребенка?
Гарри убрал руку.
Луи изо всех сил старался не разжимать губ, но жесткий поначалу поцелуй сменился нежным. Потом альфа прибег к своим обычным трюкам — стал водить по полной нижней губке Луи языком, посасывать ее, после чего начал целовать шею.
Томлинсон растаял. Потом кудрявый прижался к шатену, и все завершилось еще одним бурным сексом…
На расстоянии примерно сорока метров от того места, где нежились Луи и Гарри, в густых зарослях скрывался человек, который внимательно следил за тем, что происходило на берегу ручья.
Прошло довольно много времени прежде, чем альфа и омега, держась за руки, снова вошли в замковый дворик. К тому моменту там не оставалось уже ни одного человека. Во дворе стояла тишина, и даже соколы и прочие хищные птицы, сидевшие в клетках, вели себя, на удивление, спокойно.