Джеймс кивнул.
— М-мне поехать вперед? Если Тревелин увидит н-нас в-вдвоем, м-может что-нибудь з-заподозрить.
— Очень хорошо, поезжай. Я буду ждать тебя здесь. Если что, дай мне знать.
Джеймс поскакал к воротам замка. Луи остался на месте и провожал оруженосца взглядом до тех пор, пока он не смешался с толпой придворных. Потом шатен перевел взгляд на прилегавшую к замку открытую местность, где вовсю шло строительство.
Подготовка к большому турниру пробудила в душе Луи прежнюю тягу к воинским искусствам. До сих пор омеге не приходилось бывать на турнирах, и при мысли о том, что он может стать свидетелем такого великолепного зрелища, у него сладко заныло сердце.
— Бог ты мой! Ты только взгляни на эти толпы! Уж лучше бы мы остались в Лондоне.
========== 23 ==========
Луи узнал бы голос Уильяма Томлинсона из тысячи. Он с детских лет любил его густой, звучный голос. Мальчик уже повернул к нему лошадь, но тут заговорил другой человек, и он замер.
— Как-никак, мы — люди знатные, — сказала леди Джоанна. — А потому вправе рассчитывать на гостеприимство Ричарда. Уж нас-то он не выгонит, будь спокоен. Но мы сами виноваты — нам следовало приехать пораньше. А все ты — ждал, когда вернется твой разлюбезный Луи с этим… право, не знаю, как его теперь называть…
Луи поморщился.
— Не беспокойся, Джоанна. Лотти быстро найдет себе кого-нибудь и утешится.
Заскрипела кожа, и Луи понял, что отец повернулся в седле.
— А ты, Лотти, — обратился он к дочери, — больше со свадьбой не затягивай. Как заарканишь какого-нибудь красавчика, сразу тащи к алтарю — пока не сбежал. С другой стороны, если он столь же щедро возместит мне расходы на свадьбу, как это сделал Черный Дракон, то пусть себе сбегает на здоровье! На такого рода платежи можно жить припеваючи, даже не запуская руку в собственный кошелек.
— Мне не нужен муж, отец. Я никогда не выйду замуж.
Луи был поражен. В голосе Шарлотты звучала непреклонность, которой в характере этой нежной омеги прежде не было.
— Не стоит принимать скоропалительных решений, дорогая, — заметила леди Джоанна, стараясь успокоить дочь. — Обрекать себя на одиночество из-за чудовищной выходки графа Стайлса просто глупо. Как только знать увидит тебя при дворе, претендентам на твою руку не будет числа. Не сомневаюсь, ты в самое ближайшее время обвенчаешься с достойным человеком.
— Я же сказала: не пойду замуж. Уж лучше уйду в монастырь.
— Уильям, умоляю тебя, вразуми ее.
Придав лицу скорбное выражение, Уильям иронически усмехнулся:
— Конечно, для нас с твоей матерью было бы большой потерей, если бы ты заперлась за монастырскими стенами, но с другой стороны… Знаешь, Лотти, впервые в жизни я слышу от тебя нечто действительно оригинальное. Прежде мне казалось, что ты способна высказывать лишь чужие мысли. По этой причине, не считаю нужным отговаривать тебя от задуманного и предлагаю поступать так, как ты сочтешь нужным.
— Уильям! — взвизгнула леди Джоанна. — Как ты можешь такое говорить! Ты это специально сказал — назло мне.
Луи не видел отца, но не сомневался, что он в этот момент расплылся в улыбке.
Между тем, кавалькада придворных медленно втягивалась в ворота замка. Луи отметил, что лорд Тревелин и его люди уже почти у цели — из замка выехал королевский посланец, чтобы проводить их внутрь. Омега слышал, как его отец пробормотал что-то не слишком лестное, отзываясь о королевских любимцах вообще и о лорде Тревелине в частности. Кольнув жеребца шпорами, шатен поехал в обход колонны, чтобы отыскать наконец невесть куда запропастившегося Джеймса. Мальчик молил Бога, чтобы ни отец, ни леди Джоанна не узнали его.
— Луи, дитя мое, ты ли это? — леди Люсинда высунула голову в окошко и с удивлением посмотрела на проезжавшего мимо соседа.
Луи начал отчаянно жестикулировать, призывая к молчанию.
— Что это ты размахался, Луи? Блохи, что ли, одолели? Вот ужас-то! Я-то думала, что уж в Виндзоре их точно нет. Кстати, я сию минуту сказала сэру Джозефу, что как будто слышала голос твоей матери. Ты не знаешь, где она? — леди Люсинда оглянулась и замахала рукой. — Вот она! Я вижу ее. Ее и прелестную Лотти. Бедняжка! Сколько на нее обрушилось всяких напастей. Но и ты тоже хорош — подумать только, не явился на собственную свадьбу! К счастью, мы не дали пропасть угощению, приготовленному твоей матерью. Все подчистили, уж ты мне поверь. — леди Люсинда заглянула в повозку и обратилась за подтверждением к сэру Джозефу: — Верно?
Люсинда, однако, не стала дожидаться ответа мужа и снова высунула голову наружу:
— Рада перемолвиться с тобой словечком, Луи. Думала, что умру здесь со скуки. Тут и поговорить-то не с кем. Сэр Джозеф меня не слушает. Залезай-ка сюда и составь мне компанию. Кстати, дитя мое, почему на тебе доспехи?
Луи надеялся, что кольчуга и прочее воинское снаряжение, позаимствованное у одного из вассалов Гарри, помогут ему сохранить инкогнито, но не тут-то было.
— Голубка! — рев Уильяма заглушил на мгновение все звуки — даже пронзительный голос леди Люсинды.
Луи показалось, будто его ударили булавой по шлему. Делать, однако, было нечего. Он повернул лошадь и сразу же встретился взглядом с отцом.
— Луи! — вскричала Лотти, выбираясь из повозки. Рядом с сестрой сидел старый Март и, поджав губы, с неодобрением поглядывал на сидевшего верхом в блестящих доспехах омегу. Впрочем, насупленное лицо старика выглядело на удивление доброжелательным по сравнению с грозным лицом Джоанны.
Лотти подошла к Луи:
— Я так беспокоилась за тебя, дорогой…
— Не стоило, — Томлинсон взял сестру за руку и всмотрелся в большие серые глаза, затуманенные тревогой.
— Что с тобой случилось, Луи? — продолжала Шарлотта. — Тебе плохо? Почему ты такой красный? Сними вооружение. Сегодня на удивление жаркий для марта день.
— У меня все в порядке, правда.
Луи нервно покрутился седле. Он не сомневался — Лотти отказывалась от замужества только потому, что все еще любила Гарри. Но как Луи расскажет ей, что вышел за Стайлса замуж?
— Я знаю, что произошло нечто ужасное. Мне сердце подсказывает. Ты расскажешь мне правду?
Уильям кашлянул.
Луи перевел взгляд на отца. Тот смотрел умными, все понимающими глазами, в которых вспыхивали карие искорки.
Шатен поежился — во-первых, его буравил суровый взгляд отца, а во-вторых, за спиной Уильяма замаячила Джоанна, которая решительным шагом направлялась его сторону. Небесно-голубая вуаль матери развивалась за спиной, словно знамя маленькой армии. В глазах Джоанны был арктический холод, да и выражение лица не предвещало ничего хорошего.
— Где ты пропадал все это время? — замогильным голосом осведомилась мать, останавливаясь рядом с Луи. — Когда ты исчез, я от стыда чуть сквозь землю не провалилась. Подумай, каково мне было смотреть в глаза гостей, собравшихся чуть ли не со всей округи? А все из-за тебя — грубого, испорченного мальчишки!
Луи открыл было рот, чтобы сказать хоть что-то в свое оправдание, но Джоанна не позволила ему сделать этого.
— Кроме того, почему ты не подавал о себе весточки? Мы все просто с ума сходили от беспокойства. Отец, правда, намекал, будто знает, где ты находишься, но и он не мог дать гарантий, что тебе не нанесли какой-нибудь обиды. Нет, право, нельзя же быть таким жестоким! Я от переживаний едва не слегла…
Джоанна вдруг замолчала. Казалось, у нее вызвали изумление ее же собственные слова.
Луи удивленно выгнул бровь. Впервые Джоанна во всеуслышание заявила, что беспокоилась о сыне. Прежде она чуть не каждый день выговаривала Луи, указывала на его недостатки, но ни разу в жизни не сказала: «Я за тебя переживаю».
Впрочем, леди Джоанна снова заговорила в привычной манере, как только заметила воинские доспехи Луи.
— Неужели ты собираешься предстать перед королем Ричардом в подобном виде? — сварливо сказала она, сверля взглядом кольчугу и шлем. — Да нас лишат за это баронской короны. Ты о чем, Луи, думал, надевая кольчугу, прежде чем сюда ехать?