— Смотри, Гарри, обращайся с мальчиком хорошо. Если он будет счастлив, я, так и быть, закрою глаза на то, что брак состоялся без родительского благословения. Но если будешь обижать его, тебе придется за это ответить.
Уильям всем своим видом давал понять, что не шутит.
— Я счастлив, отец.
Уильям всмотрелся на сына, желая понять, правду ли он говорит. Особого счастья у него на лице мужчина не заметил, поморщился, словно от зубной боли, и отвел глаза в сторону.
— Не изволь беспокоиться, лорд Томлинсон. Твоего сына никто обижать не станет.
Гарри прижал Луи к себе и направил коня к воротам королевской резиденции.
Омега чувствовал, что кудрявый злится на него, а потому, чтобы не выслушивать упреков в свой адрес, решил первым броситься в атаку.
— Надеюсь, ты не собираешься колотить меня за то, что я уехал из Кенилворта, не дождавшись твоего возвращения?
— Нет, колотить тебя я не собираюсь. Я поколочу Джеймса.
— Прошу тебя, не делай этого! — Луи попытался повернуть голову и подкрепить просьбу умоляющим взглядом. — Это я вынудил его взять меня с собой, поскольку не был уверен, что он сможет один вести наблюдение за лордом Тревелином.
— Я-то как раз хотел, чтобы ты не приближался к Тревелину. Потому-то и отрядил за ним Джеймса, а тебя оставил в замке. Впрочем, мне следовало догадаться, что ты все сделаешь наоборот.
— А что тебе удалось разузнать?
— Я выяснил, что тому, кто хочет убить меня, помогал Кей.
— Ты разговаривал с ним?
— Нет. Когда я вернулся в Кенилворт, его уже там не было.
— Гарри, прошу тебя, будь осторожен. Особенно здесь, в Виндзоре. Когда кругом столько людей, убийце легче будет подобраться к тебе.
— Ты рассуждаешь, как до смерти напуганный омежка, — заметил Стайлс, после чего, взглянув в голубые глаза, спросил: — Скажи лучше, ты скучал по мне?
— Нет, — соврал Луи.
«Пусть помучается, — решил шатен, — как мучился эти два дня я, ежеминутно вспоминая его объятия и жаркие поцелуи. Он никогда не узнает о моих страданиях, как не узнает и о том, что я люблю его. Да и с какой стати? — сказал Луи себе. — Он-то не любит меня».
Из многолетнего опыта общения с Джоанной мальчик знал, что заставить полюбить нельзя. Можно только отомстить тому, кто не любит тебя. Так, самую малость, хотя бы для того, чтобы немного потешить свою гордыню…
Во внутреннем дворе Виндзорского замка к Гарри подбежал один из суетившихся во дворе грумов и взял Шехема под уздцы. Стайлс заметил, как удивился бета, взглянув на вооруженного Луи.
Стайлс спрыгнул с коня и протянул к Луи руки, однако тот оттолкнул их:
— Мне не нужна твоя помощь.
— А я думаю, что очень нужна.
Несмотря на протесты шатена, Гарри обхватил его за талию, снял со спины коня и поставил на вымощенный булыжником двор.
Он вскинул на альфу глаза, в которых затаились боль и обида.
«Луи злится, — подумал кудрявый, — что его принудили, идти под венец. Кроме того, он уверял себя, что любит этого щенка Брайана, и из упрямства не хочет признать, что ошибся».
— Бонжур, Гарри! — прозвучал откуда-то сверху.
— Сир? — воскликнул Гарри, вскинув глаза.
Король Ричард стоял у окна жилого покоя и доброжелательно поглядывал на своего вассала.
— Кого это ты нам привез?
— Мужа, сир.
Стайлс сорвал с головы Луи шлем, чтобы его величество имел возможность оценить невероятно мягкие и непослушные волосы. Луи так смутился, что у него из глаз брызнули слезы. Он сделал попытку отвернуться, но Гарри не позволил этого сделать. Выставив мужа перед собой, он подвел его к окнам королевских покоев.
Ричард от души расхохотался:
— На покорного супруга он мало похож. Однако, я хочу познакомиться с ним. Поднимись ко мне в покои. — Ричард отошел от окна.
Шатен посмотрел на Гарри.
— Я не пойду с тобой. Мне нужно отыскать Джеймса и расспросить его о лорде Тревелине.
— Незачем тебе лезть в это дело. Мои люди следят за каждым шагом Тревелина.
— Но…
— Ни слова больше. Мы сейчас же пойдем в покои Ричарда.
— Но я не могу предстать перед королем в кольчуге! Разве ты не слышал, что сказала моя мать? Я навлеку позор на всю семью, если явлюсь в королевские покои в доспехах.
— Король разгневается куда больше, если мы заставим ждать. Придется тебе идти в таком виде.
— Но…
— Никаких «но». Раньше надо было думать, когда ты напяливал на себя доспехи. Придется мне, представляя тебя королю, назвать тебя «мой непокорный муженек».
— Ты был бы не прочь выставить меня дураком, верно? Даже перед королем? А между тем, у меня была веская причина надеть воинское снаряжение. Если бы возникла необходимость, я вступил бы с Тревелином в бой. А доспехи, как известно, куда лучше защищают от меча, нежели шелковое или бархатное платье!
— Теперь, если возникнет необходимость, ты сможешь вступить в бой с самим королем, — хмыкнул Гарри.
— Иногда ты бываешь просто несносен!
— Только иногда? Даже обидно как-то. Я-то думал, что ты меня на дух не переносишь… — кудрявый схватил Луи за руку и потащил к двери, ведущей в покои короля.
========== 24 ==========
Луи ступил на богатые ковры, застилавшие полы в королевских покоях. Высокий куполообразный потолок поддерживали толстые прочные стропила, а каменные стены были сплошь завешаны гобеленами с изображением сражений крестоносцев с сарацинами. У окна располагалась конторка из резного дуба, а рядом с ней на возвышении огромная кровать из красного дерева под балдахином. Король стоял, облокотившись о мраморную каменную полку, и смотрел на Луи проницательными глазами. Лицо Ричарда с правильными, но резкими чертами было обрамлено золотистыми локонами, а огромный рост и могучее сложение придавали ему сходство с титанами древности.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, шатен обернулся и увидел лорда Тревелина. Расположившись в кресле сбоку от входа, он улыбнулся и даже подмигнул мальчику, хотя у него на коленях сидела омега, и, надо сказать, очень красивая. Правда, выглядела она на несколько лет старше Тревелина и была на вид одних лет с Уильямом. Ее карамельные волосы красиво обрамляли миниатюрное лицо. Луи решил, что перед ним куртизанка, поскольку женщина была в алом платье, а благородные омеги такую одежду не носили. Впрочем, если она и была куртизанкой, то очень дорогой - у нее на руках красовались массивные золотые браслеты, а на шее — драгоценное ожерелье.
— Итак, кого же мы имеем счастье лицезреть?
Услышав голос короля, Луи торопливо перевел на него взгляд. От напряжения лоб у мальчика покрылся испариной, а в ушах эхом отозвались слова леди Джоанны: «Из-за тебя нас лишат баронской короны». Омега так волновался, что не мог говорить.
Между тем Ричард, так и не дождавшись ответа на свой вопрос, удивленно выгнул золотистую бровь.
— Позволь, государь, представить тебе моего мужа — Луи, — сказал Гарри. Потом, склонившись к уху шатена, прошептал: — Тебя что, удар хватил? Приветствуй же его величество!
Голубоглазый осознал наконец, что уже несколько минут стоит перед королем Англии и молча, как деревенский дурачок, взирает на него широко раскрытыми глазами. Следовало поклониться, но у Луи от страха ноги будто налились свинцом, и он понимал, что при попытке присесть в поклоне тяжесть вооружения потянет его вниз, и он с позором распластается перед королем на полу. Луи опустился на одно колено.
— Прости мне, мой король, эту вольность, — пробормотал шатен, — но я еще не научился делать поклон в доспехах.
— Когда научишься, я хочу быть первым, кто это увидит, — король расплылся в улыбке, подошел к Луи и протянул ему руку: — Позволь мне помочь омеге в доспехах подняться.
Томлинсон подчинился и вложил свои холодные пальцы в огромную ладонь Ричарда. В следующее мгновение он уже стоял на ногах, а его величество король, приподняв его подбородок, внимательно рассматривал лицо мальчика.
— Ты уже бывал при дворе? Уверен, что нет, иначе я запомнил бы тебя. У тебя интересная внешность, а твои черты полны жизни и говорят о сильном характере, — король провел пальцем по пухлой щеке. — Подумать только, какая линия подбородка… Должно быть, ты чертовски упрям. Подобное качество наверняка придется по вкусу некоторым альфам — из тех, что любят укрощать непослушных омег. Или тебя уже укротили? — Ричард со значением посмотрел на Гарри.