— А что такого? Ведь она не моя мать.
— Да, не леди Джоанна родила тебя на свет, но настоящей твоей матерью была именно она, а уж никак не та шлюха. И не смей говорить мне, что я не прав! — Март покачал перед носом у Луи морщинистым пальцем.
— Не так она со мной вела себя, не как мать.
— Много ты понимаешь… Может, думаешь, не любит она тебя? Коли так, значит, ты у меня совсем уж глупый. Тебя же вечно дома не было, а она сидела у очага, платья тебе шила… Кстати, я часто заставал ее за шитьем в слезах. За тебя она, между прочим, переживала.
Луи почувствовал, что в горле у него встал комок.
— Почему?
— А ты сам как думаешь?
— Даже не знаю, что и сказать. У меня с Джоанной никогда отношения не складывались, хотя я очень старался сблизиться с ней. Поначалу, во всяком случае. Вот я и решил, что она не любит меня.
— То-то и оно, что хозяйка любит тебя. В этом-то вся и штука. Любит, а любить не хочет, потому как знает, кто ты такой и кто твоя мать. Это ее больше всего и изводит.
— Что-то я не слишком во все это верю.
— Это уж как тебе больше нравится. Но в один прекрасный день ты поймешь, что я прав. Я тебе еще одну вещь хочу сказать, тоже не слишком приятную. Ежели ты своего мужа и впредь будешь изводить, то он сбежит от тебя. Видел я графа после того, как ты его прогнал. Зловещий у него был вид, ничего не скажешь.
— А мне все равно! Он принудил меня с ним под венец идти. И он не любит меня. Просто хочет сделать своим пленником до конца дней.
— Думаешь, я в эту чушь поверю? Да ни за что на свете…
— Я правду говорю. Я тайком залез к нему в мастерскую и разузнал, что там и как. А он испугался, что я буду об этом болтать, вот и женился на мне — чтобы рот мне закрыть.
— Если ты и впрямь так думаешь, стало быть, ты глупее даже своих братцев-близняшек. Но я сейчас не о том. Ты-то сам любишь его?
========== 25 ==========
— Не люблю, — отрезал Луи.
— Ты с Мартом разговариваешь, детка, а не с каким-нибудь деревенским дурачком. Да я нутром чувствую, кого ты любишь, а кого нет. Но тут я тебе вот что скажу: если ты питаешь к нему нежные чувства, поскорее поставь его об этом в известность. Хватит свое сердечко-то оберегать. Если и дальше будешь себя вести как неразумное дитя, все обернется таким образом, что покушаться на твой душевный покой будет некому. Ясно же, что мужа твоего сильно обидела какая-то омега. И ему, чтобы полюбить другого, тебя то есть, время требуется. А главное, он хочет убедиться, что его тоже любят. И на меньшее он не согласен, ты уж мне верь. Впрочем, что-то я слишком уж разболтался, а ведь это дело прежде всего тебя касается. Ты у себя в душе покопайся. Глядишь, на все вопросы ответы и найдешь, причем без всякой подсказки. А я больше ни словечка не скажу, хватит. Тебе, Луи, давно уже пора своим умом жить… — Март пошел прочь, оставив Луи одного разбираться в своих душевных проблемах.
Проводив няньку взглядом, мальчик снова спрятал лицо в ладони и разрыдался. Он так ушел в свои страдания, что не заметил стоявшего неподалеку Кея, который следил за каждым его движением. Когда Март удалился, Кей, скривив губы в зловещей ухмылке, вышел из-за стены, обогнул конюшню и быстро направился к жилым покоям замка.
Выплакавшись, Луи вновь появился во дворе. Чтобы не демонстрировать всем свой покрасневший нос и припухшие глаза, он старался держаться в стороне от разодетых придворных и жался к каменной стене, наблюдая за пробегавшими мимо слугами. Время от времени он оглядывал двор, надеясь увидеть Джоанну или Уильяма, но ни их, ни Марта нигде не было.
Луи решил, что это к лучшему. Вряд ли он смог бы сейчас взглянуть в глаза отцу или Джоанне - слишком свежа еще была рана.
Мужа во дворе Луи тоже не обнаружил. Между тем слова Марта о Гарри произвели на омегу впечатление, хотя он пока не отважился бы открыть мужчине сердце и признаться в любви.
Луи поежился. Мысль о том, что его сокровенные чувства и мысли станут известны другому человеку, не слишком радовала.
Марту легко распространяться на эту тему. Ему-то бояться нечего. Его сердцу ничто не угрожает.
— Луи! Луи!
Шатен обернулся и увидел Лотти, направлявшуюся к нему. Подбежав к брату, девушка воскликнула:
— Где ты был, Луи? Как только мать мне рассказала обо всем, я отправилась разыскивать тебя, — заметив красные, опухшие глаза мальчика, Лотти всплеснула руками: — Представляю, каково тебе сейчас. Если бы я только знала!
— Ничего, переживу. Я даже рад, что все открылось. Теперь я по крайней мере знаю, отчего Джоанна всю жизнь ненавидела меня, — в эту минуту Луи подумал, что ему уже больше не придется называть Джоанну матерью.
— Мне нужно сказать тебе одну важную вещь, — Лотти с покаянным видом прижала руки к груди.
— Что, еще одна кошмарная семейная тайна? Сказать по правде: мне с лихвой хватило того, о чем мне сообщил отец.
Ответом на язвительное замечание Луи были слезы. Они струились у Шарлотты по щекам и капали с подбородка.
— Ну, что там у тебя? — Луи посмотрел в глаза сестре.
— Я ужасная, невероятная лгунья! — девушка обняла шатена. — Ты никогда, никогда мне этого не простишь!
— Не волнуйся, прощу, — Луи отстранился. — Давай, выкладывай.
Лотти отвела взгляд в сторону.
— Я все время лгала тебе. Чуть ли не всю жизнь.
— Что же ты скрывала от меня? Только не говори мне, что у матери был роман с каким-то альфой, а потому ты мне не сестра даже по отцу!
— Это было бы еще ничего. На самом деле все обстоит гораздо хуже.
Мальчик вцепился в плечи Лотти.
— Ну, в чем дело? Говори!
— Это касается Брайана. Мы не должны допустить, чтобы Стайлс бился с ним.
— По той причине, что ты все еще любишь Гарри? Ты за него боишься, не так ли?
Луи ощутил укол ревности. Он не желал знать Гарри, пока тот не полюбит и не научится доверять, но и уступать его сестре тоже не входило в его планы.
— Я вовсе не Стайлса имела в виду, начав этот разговор. Дело в том, что я люблю Брайана. И всегда любила его, с того самого дня, как он объявился в Сент-Вейле.
Луи приоткрыл рот от изумления.
— Прости меня, Луи. Я не хотела этого. Это получилось… само собой! Ведь Брайан всегда был такой добрый и благородный…
Луи вдруг расхохотался. Он все смеялся и смеялся, не в силах остановиться. Из голубых глаз текли слезы, а тело конвульсивно вздрагивало.
— Что с тобой, Луи? Тебе плохо? Прости меня, если сможешь… И перестань смеяться. Твой смех пугает меня. Хочешь, я приведу лорда Стайлса? — Шарлотта повернулась, чтобы уйти.
Луи схватил ее за руку.
— Подожди, — пробормотал мальчик, давясь от смеха. — Не надо звать Гарри… Он станет надо мной насмехаться, а мне бы этого очень не хотелось… Но почему ты не рассказала мне обо всем раньше, Лотти? Ведь только тебе я по-настоящему доверял.
— Я не могла, Луи. Боялась обидеть тебя. И Брайан тоже боялся, потому и молчал. Но он хотел все тебе рассказать. Клянусь.
— Правда, хотел? В таком случае Брайан очень удачно скрывал это желание, — в голосе Луи прозвучала горечь.
— Хотел, но я упросила его не делать этого, — Лотти понурила голову.
— Ну и сколько же времени продолжается ваш роман?
— Мне кажется, я любила его всю свою жизнь. Что же до Брайана… Хм… По его словам, он осознал, что любит меня, лишь после того, как предложил тебе выйти за него замуж. Во всяком случае, он признался мне в любви только год назад.
— Только год назад? — нахмурился Луи.
— Пойми меня. Мы с Брайаном ничего специально не затевали. Помнится, в тот вечер он зашел в сад, чтобы пригласить меня на ужин. Я оступилась, а он подхватил меня. Мы поцеловались, и… — Лотти смутилась и замолчала.
— Стало быть, ты позволила бы мне выйти замуж за Брайана, зная наверняка, что он не любит меня? — изумился шатен.
— Увы, я так и поступила бы. Чтобы не причинять тебе боли. Я же знала, что ты любишь его, — на глаза девушки навернулись слезы. — Я готова была отказаться от любви, лишь бы не сделать тебе больно.