Луи слышал, как герольд на поле выкрикивал команды, призывая всех - и участников турнира, и зрителей — к порядку. Возле своего шатра Гарри помог мужу слезть с лошади.
— Тебе больно?
— Да нет, не очень. Я же говорил тебе, что эта царапина не стоит внимания.
Альфа стащил с Луи шлем и бросил его на землю. Уложив омегу на походную кровать, он осмотрел рану у него на ноге.
— Вообще-то мне бы следовало основательно высечь тебя за неповиновение. Но, по-моему, твоя рана уже достаточное наказание.
Мальчик устремил взгляд на потолок шатра.
— Я спас твою жизнь, поэтому достоин не порки, а награды.
— Ты уже, наверное, забыл, что тебе не следовало появляться на ристалище. Думаешь, мне приятно сознавать, что ты получил рану в этой переделке? Ну ладно, хватит болтать. Позволь мне приподнять тебя и избавить от этого железа.
Луи приподнялся, и Гарри начал снимать с него кольчугу.
— Хорошо, что я оказался в тот миг на ристалище. Похоже, ты до сих пор не свыкся с мыслью о том, что можешь мне довериться.
— О чем ты говоришь, Луи? После того, как ты спас мне жизнь, я верю тебе! — альфа расстегнул застежки на кольчуге и помог шатену выбраться из стального панциря, затем снял с него штаны.
— Неправда! Мысль, что шотландцы покушались на твою жизнь не без моего участия, все еще не дает тебе покоя. И это продолжится до тех пор, пока твой враг не будет пойман и не предстанет перед твоим судом, так сказать, во плоти!
Гарри отшвырнул кольчугу.
— У меня нет сейчас времени спорить с тобой. Турнир еще не закончился, и я должен принять в нем участие. Я пришлю к тебе Лотти. Она перебинтует твою рану и посидит с тобой.
— Хорошо, иди. Ты не желаешь знать правду и не хочешь говорить о чувствах, которые ко мне питаешь, — «И о том, что любишь меня», — добавил Луи про себя, не осмеливаясь высказать этого открыто. — Впрочем, мне все равно, — солгал мальчик. — Что бы ты обо мне ни думал, мне на это наплевать.
— Думай, когда говоришь, — жестко заметил мужчина, бросив на мужа мрачный взгляд.
Гарри, выйдя из шатра, начал громко отдавать распоряжения своим людям, в частности, охранять Луи как зеницу ока и ни под каким предлогом не выпускать наружу, пообещав в случае его исчезновения отхлестать стражников плетьми.
***
Отодвинув полог, в шатер вошли Джоанна и Уильям. Омега откинула вуаль и посмотрела на Луи.
— Я видела все, что произошло на ристалище. И догадалась, что на коне Брайана был ты. Вот и пришла узнать, не могу ли я тебе чем-нибудь помочь, — заметив в шатре стража, она кивком головы предложила ему выйти. — Ступай, подыши воздухом. Не могу же я зашивать рану сына в твоем присутствии?
Стражник кивнул и вышел.
Джоанна поставила на складной столик миску с водой и шкатулку с целебными травами и бинтами, после чего осмотрела рану, коснувшись пальцами ее краев.
— Ничего страшного, — она присела на кровать рядом с Луи. — Нужно лишь наложить несколько швов.
Мальчик храбро выдержал осмотр, не издав ни звука.
— Я думал, ты так и не выйдешь из своих покоев, — помолчав, сказал Луи.
— Пришлось. Надо же мне было взглянуть на твоего отца и братьев. Они ведь тоже участвуют в турнире.
Шатен перевел взгляд на отца, который стоял рядом с виноватым выражением лица. Его несчастный вид тронул Луи до слез, и он протянул ему руку.
Он смотрел на сына затуманившимся взглядом.
— Простишь ли ты меня когда-нибудь, Луи?
— Мне нечего тебе прощать, — на глаза навернулись слезы.
Уильям нагнулся и крепко обнял сына.
— Прости меня, Луи. Я давно уже собирался рассказать тебе обо всем.
— Я знаю.
— И ты тоже выйди, — Джоанна подтолкнула мужа в спину. — Не мешай мне. — Она вытерла запекшуюся по краям раны кровь смоченным в теплой воде полотенцем и обратилась к Луи: — Я горжусь твоим поступком — ты спас жизнь лорду Стайлсу.
На этот раз мать не упрекала Луи, не учила его жизни. Горящие глаза свидетельствовали о том, что она и впрямь гордится своим непокорным пасынком.
Луи не мог говорить и лишь всматривался в лицо Джоанны. Как долго он дожидался от матери слов одобрения! Комок в горле мешал шатену вздохнуть, а слезы, как ни старался он сдерживать их, ручьями струились по щекам.
Глаза Джоанны тоже увлажнились. Обняв Луи, она воскликнула:
— Мне следовало бы давно тебе сказать, что я горжусь тобой, но я не могла!
— Знаю. Я тоже не пытался облегчить тебе жизнь, — мальчик обнял Джоанну и прижался к ней.
— О Луи! — вымолвила омега срывающимся от рыданий голосом. — Я пыталась быть для тебя хорошей матерью, но чем больше я старалась, тем хуже это у меня получалось. Мысль о том, что ты — сын Кэрол, сводила меня с ума, а потому, стоило мне увидеть тебя, как меня охватывал безудержный, слепой гнев, и вместо ласковых слов срывались раздраженные крики. Но несмотря на то, что ты платил мне той же монетой, я все равно любила тебя. Клянусь!
— Теперь я понимаю это.
Луи и Джоанна долго сидели, заключив друг друга в объятия и проливая слезы.
Уильям, отодвинув полог, заглянул в шатер, чтобы еще раз полюбоваться на двух омег, которых он любил больше всех на свете. Лицо его расплылось в довольной улыбке. Казалось, страдания, отравлявшие ему жизнь вот уже восемнадцать лет, подходили к концу. Счастье Уильяма было бы совсем полным, если бы только Луи и Гарри поняли наконец, что любят друг друга. Но соединить этих двух людей могло только время.
========== 27 ==========
Через пол часа в шатер вошли Лотти, Брайан и Лео.
— Луи! Я все видела! Скажи, как ты? Сильно пострадал? — расширившимися от ужаса глазами Лотти смотрела, как Джоанна зашивает рану на бедре брата.
Брайан, потирая затылок, разглядывал свое вооружение, грудой сваленное в углу шатра.
— Это из-за меня тебя ранили! Кто, как не я, должен был выступить против Стайлса? — в его голосе звучало раздражение.
— Во всем виноват я. Если бы я вовремя прикрылся щитом, ничего бы не случилось, — Луи ослепительно улыбнулся, хотя в этот момент Джоанна бинтовала его рану, что было довольно болезненно.
— Лотти и Лео рассказали мне о том, что произошло. На этот раз я сам выеду на ристалище, чтобы воздать этому ублюдку по заслугам, — сказал Брайан. — Мне, Луи, не нужна твоя защита.
— Если ты только ступишь на ристалище, я дам тебе такого пинка, что ты вспашешь всю площадку носом, — Уильям никогда еще не говорил с Брайаном так грубо. — Нечего изображать святую невинность. Я-то знаю, почему Луи выехал на ристалище. Чтобы тебя уберечь от смерти, дурень…
— Это моя вина, — заявил Лео. — Я должен был остановить его.
— Тебе не удалось бы остановить меня, — Луи улыбнулся.
— Это я во всем виновата, отец. Я упросила брата помочь мне, — призналась Шарлотта.
Уильям хмуро посмотрел на Брайана и Лотти.
— Наконец-то я понял подоплеку этих событий и узнал, кто это затеял. Должен заметить, вам довольно долго удавалось водить всех нас за нос, но теперь все ясно. Я сам видел происходящее в искаженном свете, но, результат, как ни странно, вполне меня устраивает. А потому торжественно объявляю: я очень зол и снова заговорю с вами только тогда, когда вы назовете день вашей свадьбы.
Сквозь распахнутый полог в шатер донеслись ликующие звуки толпы.
— Интересно, что сейчас происходит на ристалище? Пойдем, Брайан, глянем, что там творится.
Лео вышел, а за ним последовали, взявшись за руки, Брайан и Лотти.
— Мне тоже интересно, что там происходит, — Луи попытался подняться, но Джоанна заставила его опуститься на кровать.
— Не делай глупостей, Луи, прошу тебя, — Джоанна посмотрела на Уильяма: — Надеюсь, ты все-таки не так упрям, как твой отец.
— Но ведь у меня только царапина!
— Так оно и есть. Но если ты разбередишь рану, она будет болеть, — Джоанна взяла миску с водой и собрала окровавленные тряпки. — Мы с отцом сами отправимся на ристалище, посмотрим, что там и как, а затем вернемся и все расскажем тебе. Только не вздумай сбежать — напоминаю об этом еще раз, потому что знаю тебя слишком хорошо. — Джоанна помахала пальцем перед носом мальчика.