Вытащив кинжал, Гарри тщательно осмотрел его рукоять и лезвие. Рукоять была выложена перламутром, и у Стайлса заныло сердце - этот кинжал принадлежал Луи. Дрожащими руками он снял с клинка оставленную неизвестным злоумышленником записку и тотчас увидел на ней алое пятно. Альфа понял, что это кровь, причем свежая. Сомнений не оставалось - это была кровь Луи.
Зелёноглазый принимал участие во многих сражениях и сотнях опасных переделок. Иногда он один противостоял десяткам врагов и знал, что в любую минуту его может сразить стрела, меч или кинжал соперника. Но никогда еще Гарри не пробирал такой леденящий страх, как в эту минуту, когда он держал в руках клочок пергамента, испачканный кровью его мужа.
Но нет, он не позволит злосчастной судьбе отнять у него Луи — ни за что на свете!
Крикнув Лиаму, чтобы тот связал кузена и не спускал с него глаз, Гарри скомкал в кулаке послание и бросился в чащу леса.
***
Луи бредил, и перед его глазами предстал Гарри. Могучая фигура тонула в непроглядном мраке. Одно только выдавало его присутствие — яркий блеск зеленых глаз. Луи звал его, но кудрявый не отвечал. Тогда мальчик закричал. Однако Гарри хранил молчание и смотрел сквозь него, будто омега был стеклянный. Луи сделал шаг навстречу. Альфа открыл рот, казалось, собираясь заговорить, но вместо слов из его уст вырвался огромный сноп огня.
С этой минуты ничего, кроме окружавших его со всех сторон языков пламени, Луи не видел. Пламя жгло его. Шатен почувствовал, как занялись и вспыхнули его волосы, сгорели ресницы, а губы…
Прежде чем призрачное пламя охватило омегу целиком, он очнулся от собственного крика.
Голова его покоилась на чем-то жестком, а в затылке каждый удар сердца отзывался острой болью. Луи сразу же вспомнил, как кто-то ударил его по затылку чем-то тяжелым. Повернув голову, Томлинсон заметил прямо перед собой железные прутья, напоминавшие прутья клетки. Чуть приподнявшись на своем жестком ложе, он огляделся. Мальчик и вправду находился в клетке, подвешенной на железной цепи к одной из дубовых балок, которые поддерживали потолок. Клетка была маленькая и тесная. Именно поэтому неизвестный злоумышленник, прежде чем втиснуть в клетку потерявшую сознание жертву, связал его таким образом, что колени были прижаты к груди, и мальчик не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Еще хуже было другое: он лежал на боку, на раненом бедре, которое немилосердно болело.
Чтобы облегчить боль, Луи уперся локтями в прутья клетки и заворочался, отчего клетка начала раскачиваться под потолком. У омеги закружилась голова, к горлу подкатил горький комок, и он, чтобы его не стошнило, прикрыл глаза.
Когда клетка перестала колебаться, шатен открыл глаза и, упершись локтями в прутья, вновь сделал попытку сдвинуться с места. Теперь он действовал уже без прежнего напора, и клетка раскачивалась не так сильно.
Голубоглазый был крепко связан, и его попытки изменить положение тела оказались безуспешными. Руки и ноги у него были перетянуты кожаными ремнями, а на большом пальце руки имелся свежий порез — длинный, но неглубокий, сделанный, по всей вероятности, кинжалом с тонким и острым лезвием. Палец ныл, но это не шло ни в какое сравнение с болью в бедре и в затылке.
Самое же главное — ему удалось рассмотреть помещение, где он находился. Это было подобие оружейной мастерской или кузницы, которая походила бы на мастерскую Гарри, если бы не царивший в ней несусветный хаос. При всем том помещение, где в клетке под потолком раскачивался Луи, было значительно просторнее, чем мастерская Гарри, а звук шумевшей неподалеку воды наводил на мысль, что мастерскую устроили в заброшенной мельнице.
Сквозь дыры в старой крыше пробивались солнечные лучи и Луи догадался, что солнце уже садится.
«Интересно, — подумал омега, — сколько же времени я провел без сознания?»
Со двора послышались негромкий свист и звук шагов. Чуть приподняв голову, Томлинсон посмотрел сквозь прутья решетки в сторону едва проступавшего в сумраке прямоугольника двери.
========== 28 ==========
В мастерскую вошел бейлиф Томас, и его хрупкая маленькая фигурка, освещенная заходящим солнцем, черным силуэтом обрисовалась в дверном проеме. Он был облачен в коричневые шерстяные штаны и зеленую куртку, свободно висевшую на его плечах. Вскинув на омегу свои огромные глаза, Томас недобро усмехнулся:
— Так-так! Вот ты и проснулся.
Томас плотно прикрыл за собой дверь.
— Значит, это ты… стоял за всем этим?
— Я, и никто иной, — Томас ткнул себя пальцем в грудь.
Судя по всему, то, что он содеял, доставляло ему немалое удовольствие.
Подойдя ближе, он стал рассматривать скорчившегося в клетке Луи.
— Знаешь, я с большим интересом наблюдал за твоими потугами вывести на чистую воду лорда Тревелина. То, что Стайлс захватил тебя в плен, а ты настроил его против кузена, было мне весьма на руку. Казалось, вы действовали по моей указке.
— Но зачем ты подослал Кея с отравой к Варику?
— Как зачем? Чтобы укрепить твои подозрения относительно Тревелина. Правда, поначалу у меня были на твой счет другие планы. Когда Стайлс приехал в Кенилворт и рассказал о том, что ты ткнул его в спину кинжалом, я обрадовался. Ведь на некоторое время подозрения с домочадцев были сняты, и хозяин считал своим главным врагом тебя. Когда же ты появился в замке, так сказать, во плоти, я подумал, что при сложившихся обстоятельствах ты можешь стать моим естественным союзником в замке.
— Как Кей?
— Да, было дело, я так думал. До тех пор, пока ты не спас жизнь Варику. Потом, правда, я услышал, как ты говорил Далии о своих подозрениях насчет лорда Тревелина, и понял, что действительно приобрел в твоем лице союзника, правда, невольного.
— Как, должно быть, ты при этом веселился!
— Да уж, посмеялся вволю, будь уверен, — Томас зловеще усмехнулся.
— А убивая Кея, ты тоже смеялся?
— А как же! Эта дрянь стала тянуть из меня деньги, угрожая разоблачением.
— Но зачем тебе нужно было убивать Гарри?
— Из-за тайны, которой он владеет.
— Какой тайны?
— Тайны металла его собственной ковки.
— Чтобы выведать эту тайну, его вовсе не стоило убивать.
— Узнав, что я разгадал секрет его стали, он прихлопнул бы меня как муху.
— Но в чем же секрет этой стали? — Луи с любопытством посмотрел на маленького злого человечка.
— Все дело в печке, которую он построил у себя в мастерской.
— Ничего не понимаю.
Томас взглянул на него как на деревенского дурочка:
— Что ж тут непонятного? Он плавит металл не в горне, а в специальной печке — вроде тех, в которых горшечники обжигают глину. Сталь после этого получается крепче. Не знаю, почему это происходит, но это так.
— А как тебе удалось проникнуть в его мастерскую?
— А тебе? Я нашел тайник, где он прячет ключ. Знаю, как повернуть нужный камень, чтобы открылась щель в стене, — Томас пристально посмотрел на Томлинсона. — Я, видишь ли, вообще много чего знаю. В частности о тебе — я ведь постоянно наблюдал за тобой.
Мальчик вспыхнул. Он вспомнил интимные сцены в Кенилворте, свидетелем которых Томас мог быть. Эта тема была ему неприятна, и шатен поспешил перевести разговор.
— Ты хотел украсть секрет Гарри, чтобы разбогатеть?
— Точно. И поверь, разбогател бы, но только в случае его смерти. Как я уже говорил тебе, узнай он о том, что я раскрыл его тайну, он бы убил меня. Если бы Гарри умер, ко мне приезжали бы со всего света и платили за мечи любую назначенную мной цену. Да что там деньги… Чтобы получить такой меч, они кланялись бы мне в пояс! — в глазах Томаса сверкнула ненависть. — Богатые и знатные прежде не замечали меня. Что ж, им придется познакомиться со мной поближе — хотят они того или нет. Открыв свою оружейную мастерскую, я не буду больше работать на грубых, невежественных лордов и потакать их прихотям. Я не стану ездить по их полям, понукая нерадивых работников, потому что их земли перейдут ко мне!