Гарри кивнул молодым людям.
— Так, так, так… Стало быть, мы сподобились увидеть знаменитого Черного Дракона, — сэр Уильям держался неестественно прямо. — Как же, наслышаны. Твою доблесть и прочие достоинства воспевают все менестрели Англии. Но, насколько я понимаю, летать ты все-таки не умеешь, не так ли?
— Не верь всему, что болтают обо мне.
Стайлс вглядывался поверх головы сэра Уильяма, в сводчатое пространство коридора, надеясь обнаружить хоть какие-то признаки беглеца.
— В любом случае рад приветствовать тебя в стенах замка Сент-Вейль.
Уильям хотел по-дружески хлопнуть рыцаря по плечу, но промахнулся.
— Ты уверен, что у тебя нет крыльев? Я бы дорого дал, чтобы посмотреть, как ты летаешь. Такому старому вояке, как я, очень пригодился бы летающий зять.
Старик запрокинул голову и от души расхохотался. Мощное, раскатистое эхо вторило хозяину замка, веселясь вместе с ним.
И без того хмурое лицо кудрявого помрачнело еще больше.
— Пойдем, милорд. Узнав, что ты приехал, моя жена придет в восторг. — сэр Уильям привалился к Гарри и зашептал: — Я не скажу ей, что у тебя нет крыльев, поскольку у нее имеются на твой счет кое-какие планы. К тому же она уверена, что все графы умеют летать, так что не будем расстраивать омегу… — оттолкнувшись от рыцаря, сэр Уильям привалился к Лео. — А где Голубка? Я хочу, чтобы он вылетел из своего гнездышка и приветствовал Летающего Дракона. Голубка, лети к нам! — взревел он.
— Я приведу его, отец, хочешь? — предложил Лео.
Гарри недоуменно оглядел Лео и сэра Уильяма. Граф был наслышан о причудах барона Томлинсона, но не знал, что тот разводит голубей. Еще больше его поразило желание барона непременно показать гостю этих голубей.
Стайлс дождался момента, когда близнецы повели отца в зал, и спросил у Лео:
— Твой отец держит голубей?
— Вовсе нет.
— Почему же тогда он хотел, чтобы я взглянул на голубку?
— Дело в том, что у нас недавно умерла свинарка. Ее прозвали Голубкой. Это была большая потеря для отца. Кажется, он все еще не может поверить, что ее больше нет.
Лео о чем-то задумался и замолчал. Гарри оставалось слушать пьяное бормотание Уильяма Томлинсона.
Внезапно, почувствовав на себе чей-то взгляд, кудрявый оглянулся и стал осматривать постройки для слуг. В густой тени мелькнул силуэт. Или ему это только показалось? Гарри не был уверен, кого видел: омегу или альфу.
Рыцарь нахмурился и вновь подумал о мальчишке-бродяге. Его образ неотступно преследовал альфу.
Рыцарь толкнул дверь и вошел в зал. На стенах, в железных канделябрах, горели факелы. Одну стену украшал гобелен, изображавший изобилие цветов и плодов, другую — тканый ковер с восточным орнаментом, привезенный предком сэра Уильяма из крестового похода. Гарри держался рядом с Лео, поскольку мысль о том, что молодой человек приведет его к беглецу, превратилась в настоящее наваждение. Рыцарь так погрузился в размышления о дерзком мальчишке и о том, как его отыскать, что поначалу не обратил ни малейшего внимания на поднявшийся в зале переполох.
— Нет, Джоанна, только не мой кубок! — завопил сэр Уильям.
Адам и Алекс, разгадав намерение матери, повалились на пол.
— Берегись! — крикнул Лео, отступая в стенную нишу.
Гарри вскинул глаза и недоуменным взглядом обвел зал, пытаясь определить, какая опасность угрожает мужской половине семейства Томлинсонов. Увы, летевшего в его сторону тяжелого золотого кубка он не заметил и догадался о его существовании лишь в тот момент, когда тот поразил его в лоб. Из глаз гостя посыпались искры. Он потерял сознание.
***
Гарри почувствовал, как к его лицу прикоснулось что-то холодное, и открыл глаза. Прямо перед собой он увидел омегу, которая расправляла у него на лбу смоченное в воде полотенце. Компресс освежал и успокаивал. Неумолчный гул, стоявший у него в голове, стал затихать. Стайлс пригляделся к омеге. Она была миловидна, с правильными чертами лица и ярко-карими глазами, окруженными паутинкой тонких морщинок. Рыцарь предположил, что женщине слегка за сорок и она страдает от какой-то душевной боли.
Гарри уже видел такое выражение глаз, свидетельствовавшее о нескончаемой внутренней борьбе, разъедавшей душу и подтачивавшей силы. Так же примерно смотрела на него покойная Тейлор, брак с которой не принес ему счастья, а обернулся трагедией, оставившей в сердце Гарри саднящую, незаживающую рану. Так какой же тайный ад носит в себе эта омега? Что ее гложет? Уж не тот ли самый грех, который доконал Тейлор?
— Не могу выразить, милорд, как я сожалею о своей несдержанности. Злость ослепила меня, и я никого, кроме Уильяма, в ту минуту не замечала. Клянусь, рыцарь, я не хотела причинять тебе боли. Весь мой гнев обращен только на мужа.
Гарри поморщился и ощупал шишку на лбу.
— Так это ты сбила меня с ног?
— Увы, милорд, я, Джоанна — супруга лорда Томлинсона. Повторяю: я стыжусь содеянного и знаю, что моему проступку нет оправдания. Ах, если бы я только знала, что за спиной моего супруга стоишь ты, я бы никогда не швырнула в него кубком. Тем не менее прошу тебя, милорд, проявить снисхождение к бедной женщине, — Джоанна вспыхнула как маков цвет и закрыла лицо руками.
Гарри пробормотал в ответ нечто невразумительное. Теперь он точно знал, что сэр Уильям Томлинсон глуп, как пробка. По мнению альфы, всякому, кто не в силах сладить с собственной омегой, следовало напялить на голову шутовской колпак с бубенцами.
— Ну, как ты? — на кресле, в ногах кровати, развалился Лиам. Как только выяснилось, что Стайлсу ничего не угрожает, обеспокоенное выражение его лица сменилось ироническим, а губы искривились в язвительной усмешке.
Гарри посмотрел на приятеля.
— Считай, этот удар я пережил.
— Удар, нанесенный кубком, — хмыкнул Лиам и склонил голову в притворной скорби. В его карих глазах мелькнула ехидная искорка. — Надеюсь, слух об этом не разнесется по городам и весям. Мне было бы крайне неприятно услышать от какого-нибудь менестреля балладу о том, как Черный Дракон пал наземь, сраженный столь несерьезным метательным снарядом.
Альфа привык к остротам Пейна, но сейчас его шутки показались ему неуместными, и он остановил приятеля взмахом руки.
— О, сэр Лиам, мы будем молчать, как рыбы, и никто ничего не узнает! — воскликнула леди Джоанна, всплеснув руками. — Репутация графа не пострадает, — Хозяйка Сент-Вейля чарующе улыбнулась и со значением посмотрела на Гарри. — Мы ожидали тебя к ужину, милорд. Но время шло, а ты все не ехал, и нам пришлось сесть за стол в обществе одного только сэра Лиама. Лотти была очень разочарована. Правда, сэр Лиам сказал нам, что тебя задержали важные дела. Но дела, надеюсь, не лишат нас твоего общества, прежде чем ты примешь окончательное решение относительно Шарлотты.
Альфа заметил, как алчно при этих словах полыхнули глаза леди Джоанны, и на него вдруг повеяло ощущением близкой опасности, готовящейся захлопнуться ловушки. Помолчав, он сказал:
— Ничего не могу утверждать с полной определенностью, миледи. Дела мои не терпят отлагательств, и, возможно, мне все-таки придется уехать из замка.
— О дорогой граф, боюсь, ты все еще гневаешься на нас.
— Как только он увидит леди Шарлотту, так сразу же сменит гнев на милость, — усмехнулся Пейн.
Подумав, что шутки Лиама заходят слишком далеко, Гарри сурово посмотрел на приятеля, да так и застыл с открытым ртом. То, что он увидел, заставило его позабыть обо всем на свете.
========== 5 ==========
На стене, за спиной у Лиама, в беспорядке висели боевые топоры, палицы, булавы и мечи всевозможных форм и размеров. На полу валялись предметы женского туалета, а рядом с ними — к большому удивлению Гарри — детали воинского снаряжения и боевые доспехи. У противоположной стены располагался стол, на котором стояли склянки и бутыли с разноцветными жидкостями. Подушки и обивка на стоявшем у стола стуле носили отчетливые следы глубоких ранений, нанесенных колющим и режущим холодным оружием.