А на белой дороге твой призрак бросает цветы.
***
Солнцем в ладонях – нарциссы в руках твоих,
Светом – улыбка вполнеба да вполвесны.
Всё, что осталось – одни фотографии,
Жёлтый букет на окне да цветные сны.
Всё, что осталось, покрыл чёрно-белый снег —
Ворох отправленных писем сгорел в пути.
Мне так хотелось, чтоб снова звучал твой смех,
Чтобы успела я выкрикнуть: "Подожди!"
Мне так хотелось поверить, что ты придёшь,
Я до сих пор не смирилась – привычно жду.
Солнцем в ладонях вздыхает нарциссный дождь.
Я обещаю себе, что тебя найду.
*** /Е./
Вот так и уходят.
Стремительно.
Не прощаясь.
Из рук вырывая последний клочок надежды.
Ступают на ленту из желтого кирпича и
Уходят по улицам города, мертвенно снежным.
Тебе остаются следы их тепла на коже,
И спутывать нервы в клубок без конца и края.
Ты учишься жить.
Это только по первости сложно.
Подумаешь,
Стала улыбка немного другая.
Ты учишься жить.
А по табелю красные двойки
Летают,
Гогочут,
Кричат,
Вырываясь на волю.
Кто ж знал, что весной ты уйдешь по знакомой дороге
Искать чьи-то тени на выцветшем маковом поле.
***
Маково поле светится поутру —
Алые лоскуты, сбрызнутые росой.
Ты говоришь —
Если я здесь умру,
Стану слезой.
Чёрное платье (и непременно в пол),
Рыжие волосы, схваченные платком.
Ты на ветру —
Холодно и легко! —
Стала цветком.
Лёд на ладонях – первые сорок дней.
Жёлтые камни манят тебя домой.
Маков рассвет.
Ты на небесном дне
Станешь звездой.
***
А она говорит: "Вот ответь мне, что ты будешь делать,
Если врач тебе скажет: осталось четырнадцать дней?
Что ты сможешь успеть за какие-то доли недели?
Хватит воли тебе с каждым шагом казаться сильней?
Ты мечтал о полётах над зеркалом мертвого моря,
Ты влюблялся не раз – но молчал, пряча чувства в дневник.
А теперь посмотри в эту просинь ночного прибоя —
Заживи, наконец, за границей прочитанных книг!"
На часах – 23-49. Кончается лето.
В самом деле, я в жизни так мало увидеть успел.
Не летал, не женился, не мерил шагами планету,
Не признался в любви.
Не хотел, не сумел и не смел.
Если мог бы сейчас, то вбежал бы в прокуренный поезд,
Без билета, с букетом цветов – до бездонной Москвы.
А потом бы писал о надежде рассказ или повесть,
А затем бы спасался в гранитных объятьях Невы,
Мне б кричали вдогонку: "Куда?! Порождение ветра!"
Я бы этих людей увлекал за собой, как магнит.
…и родителей видел бы чаще. И верил бы свету.
А сейчас мне осталось… четырнадцать дней схоронить.
И она говорит что-то грустно. Осенняя нежность
Шелестит по щекам, как предчувствие чьей-то беды.
Моё сердце стучит: "не успел", и уходит надежда,
Оставляя следы.
***
…я храню твои письма, храню веера фотографий,
Верхний ящик стола превратился в случайный музей.
…В своей первой дошкольной давно пожелтевшей тетради
Я писала крючочки, стараясь закончить скорей,
Чтоб бежать, словно мысль, в глубину василькового поля
Или яркие книжки листать до закатных теней.
И мне жизнь представлялась такой бесконечной, как море,
А июньские ночи казались длинней зимних дней.
…Через семьдесят лет что я вспомню о радостном детстве?
Бутерброды с вареньем, семейные встречи и смех,
Городки из песка, неуклюже простое кокетство,
Первый раз в первый класс.
Первый шаг.
Первый взлёт.
Первый снег.
Эта память на краешке сердца проявится раной,
Что так тянуще сладко болит по осенним ночам.
…Смятый фантик, открытки, моя фотокарточка с мамой,
Ключ, модель самолёта Ан-2, и седая свеча…
И казалось, что прошлого можно ладонью коснуться,