- Говорят, что мир и люди вокруг — это отражение тебя самой. Какие люди вокруг, такая ты сама.
- Мда? Мне по жизни какие-то идиоты попадаются...
- Почему ты так говоришь? У тебя есть друзья, так ведь?
- Где-то есть. Ты видела их сегодня?
- Нет, не видела. Неужели они идиоты?
Майя на секунду задумалась.
- Нет, конечно. Я не про них. Я про... других.
- Конечно, люди разные встречаются, не без этого. Но ведь собираются вокруг отличные, адекватные персоны. Я редко наших встречаю...
- К чему ты это?
- Ты спросила. Ну, раньше.
- Что-то меня совсем заклинило после аварии. Не хочется никого из них видеть.
Сэйбл серьезно посмотрела на Майю.
- Аварии?
- Да. Попали две недели назад. Без отца теперь.
- Ужас...
- Ужас, - согласилась Майя. - Потому я и веду себя, как святая. Не хочу, чтоб еще из-за меня в семье нервничали. Знаю, такая самоотверженная сознательность не сильно на меня похожа...
- Ты все правильно делаешь. Даже не сомневайся! Значит, сегодня ты снова уйдешь пораньше?
- Да. Может, как-нибудь в другой раз задержусь.
- Наоборот, не задерживайся. Бывают в жизни моменты, знаешь, когда нужно поступать правильно. Не важно, чего тебе хочется. Просто правильно.
Майя кивнула, глядя на траву перед собой.
- Я бы хотела остаться здесь на ночь. Сейчас как раз летний звездопад.
- Это красиво. Здесь будет хорошо видно. Особенно из центра кладбища, там, где пустырь.
- Там, где сатанисты собираются? - уточнила Майя.
- Они сюда уже месяц не ходят. Видела пару раз, по одному, иногда по двое, очень осторожные. Говорят, съехали они со всех больших кладбищ.
- После того рейда?
Сэйбл кивнула.
- Тогда и наших многих повязали. А как доказать, что не переворачивал и не поджигал ты кресты, если ты одет в черное и на тебе висит пентаграмма? У кого кресты висели, тех почти сразу отпустили, - вспомнила Майя.
- И не объяснишь ведь, что к чему, - невесело усмехнулась Сэйбл. - И на нем, и на тебе звездочка. Как пояснить, что звездочка звездочке рознь?
- Вот почему я всегда ношу с собой мой крестик. Тот, с которым меня крестили без моего согласия.
- Носишь? Где? Никогда на тебе не видела.
Майя усмехнулась, достала из сумки ключи. Рядом с брелоком в форме летучей мыши висел крестик.
- Надо же. Смотрится, как готичный такой брелочек.
- Именно это мне и нравится. Кто не знает — не догадается.
- Я никому не скажу.
- Я знаю, - усмехнулась Майя.
Если бы смерть Майи лежала в яйце, а яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в сундуке, Майя с легкой душой показала бы ключ от этого сундука девушке, сидящей сейчас рядом.
- Мне завтра в универ. Первый раз.
- Волнуешься?
- Не знаю. С одной стороны меня там никто не знает. С другой стороны столько новых людей сразу... И со всеми бы наладить контакт. Хотя бы имена запомнить...
- Тебе тяжело запоминать имена?
- Сорок имен сразу! Конечно тяжело.
- А если бы это было сорок готичных ников? - с легкой улыбкой спросила Сэйбл.
- Было бы легче, - признала Майя. - Среди них штук пятнадцать Воронов сразу. Еще штук пять Агоний и столько же Черепов.
- И штук пять вариантов на тему летучих мышей и еще штук пять на тему вампирских саг, - согласилась Сэйбл.
- Видишь? Совсем не трудно всех запомнить. Вот что странно. Ник — это такое свободное пространство! Извращайся, как хочешь! Это же непаханое поле возможностей. Но из пяти наших, один Эрик Дрейвен, другой Ворон, третий хотел назваться Рейвеном, но его убедительно попросили этого не делать. Можно же хоть Берцовой Костью Черного Мамонта назваться!
- Какая готичность в одном флаконе! - восхитилась Сэйбл. - Вымерший вид, кость, черный... Сама придумала?
- Что первое в голову пришло... А, там был сарказм. Понятно, - Майя сделала вид, что сарказм ее не задел. - Все хотят быть Воронами. Кто-то снял фильм — все! Полно ведь черных птиц. Полно мистических птиц. Но фильм сняли про ворона.
- Вот оно, губительное разрушающее действие масскультуры. Пробирается даже в наши стройные ряды.
- Смеешься?
- Отнюдь...
- А как ты свое имя выбрала?
- Случайно в словаре наткнулась.
- Так просто? - удивилась Майя.
- А почему это должно быть сложно? Кроме того, удачно получилось, правда?
- Почему тебя смешит то, что я говорю?
- Возмущение твое смешит. Тебе не все равно?
- Не знаю. А тебе все равно? Ты ведь общаешься с этими людьми.
- Мне с недавних пор все все равно. Ты правильно сказала. Им хочется быть толпой. Большинству, по крайней мере. Нет, я не стою в белом пальто красивая. Во-первых, мое пальто черное. Во-вторых мы знаем многих, кто не придумал ничего лучше, чем прибиться к нам, приняв и нас за толпу. Когда смотришь со стороны, трудно понять, что это не толпа. Что готы компанией идут не вместе, а рядом. Настоящие. Но таких — меньшинство. Такие и назовутся Эриком Дрэйвеном, только потому, что их действительно зовут Эриком. А остальные... Чем отличается овца, покрасившаяся в черный, от других овец? Ничем. Вот и зовутся все одинаково. Так даже легче. Представь, если бы всех по-разному звали. Сколько запоминать!