- Где Линда? - тревожно оглянулась на дверь мама.
- Спроси у Линды, - отозвался брат.
Майя пнула его под столом.
- Влад, - строго одернул сына отец.
- Кто-то, я вижу, хочет обойтись без варенья? - поинтересовалась мама.
- Ну, а где еще может быть эта розовая коза? - попытался оправдаться Влад.
- Влад.
Мама повернулась к Майе и шлепнула ей на тарелку пару блинов.
- Чему ты учишь брата?
- Не виноватая я... Я всегда говорю ему не повторять за мной.
Мама намазала три порции блинов вареньем: себе, она писала диссертацию, а варенье содержало помогающие сосредоточится орехи, сыну и мужу. Линда сидела на очередной диете, а Майя просто не любила сладкое.
- Прошу тебя, сядь поешь сама, ты с рассвета на ногах, - взял жену за руку отец. - Не беспокойся так.
- Ну где же Линда?.. Линда! Иди скорее, мы уже доедаем!
Наконец, в кухню зашла Линда и села за стол.
- Мы уже блинчики едим, - сказал ей Влад.
- Мы уже доедаем, а ты еще и не начинала, - заметила мама.
- Зато накрашенная, - пояснила Майя. - Линда, мы на море едем, помнишь об этом? Море с тебя всю косметику все равно смоет!
- С Линды-то?! - удивился Влад. - С такой титанической задачей может справится разве что Тихий океан.
- И рыба там еще лет двадцать водиться не будет после такого, - в пол-голоса заметила Майя.
- Настоящая экологическая катастрофа, - подхватил Влад.
- Ешьте быстрее, - прервал отец. - Чувствую, до обеда не выберемся.
- А я чувствую. Что не хочу ехать. Может, не поедем?
- Вот так все вместе возьмем и не поедем? Мы каждый год ездим. И этот год не будет исключением...
Часть 2.
Этот год стал исключением.
Только через неделю они вернулись домой. И началась новая жизнь. Без моря. Без машины. Без отца.
Огонь и крики... Кто-то еще в машине, кого-то вытаскивают... Боли нет, только тошнота. Вокруг бегают люди в гражданском и в форме, спасатели. Видно все почему-то снизу, словно с земли, мимо проносят носилки, на них лежит окровавленный отец... Все видится словно через неясную пелену, затягивающую сознание...
И вот они дома.
Не было желания лить слезы. Не было нужды разговаривать...
Тамара перебрала уцелевшие вещи и раздала каждому его. Отцовские она спрятала и часто перебирала по вечерам.
- Странно, - заметила Майя. - Машина сгорела почти дотла, а так много вещей осталось. Почти все.
- А косметичка, расческа — этого нет. Как раз, казалось бы, все то, что не должно было сразу сгореть, - подхватила Линда.
- Может, у тебя духи были в косметичке? Они и вспыхнули, - предположила Майя. - И дневника моего нет. А ведь он в кожаной обложке был.
- И дело ведь не в чемоданах. Из тряпичной сумки все, а из крепкого чемодана почти ничего не осталось.
- Это из чемодана, - показала Майя на кучу вещей.
- Странно, что ваши чулки-колготы и стринги не сгорели, - подключился к разговору брат. - Там же нечему гореть! Они вам не давят?
Линда вспыхнула в благородном гневе.
- А что, твои сгорели? - удивленно спросила у брата Майя, разглядывая прожженность на футболке.
Вроде бы и не заметно почти.
- Я не гот, чтоб чулки носить.
Майя оторвала глаза от футболки и посмотрела на него.
- Юбки носят, и чулки носят, - усмехнулась Линда.
- Ну, - поддержал Влад, - даже губы красят
- Ну, вот, скажи, как ты можешь с ними общаться? - продолжала Линда. - Что он за парень, если на нем юбка?
- Я не общаюсь с ними, я одна из них. К тому же, шотландских лесорубов видела? - спросила Майя.
- Нееее. Это килт. Я говорю про юбку. Это же не мужественно. Нормальные парни такого не носят.
- Очень жаль, - пожала плечами Майя, медленно выводя слова. - Может, здоровее были бы. Какая разница, в чем он одет, если с ним общаться интересно? Хотя, вряд ли я нашла бы тему для разговора с мальчиком в розовой рубашечке, узких джинсиках, тональным кремом на лице. И джинсики не просто узенькие, а еще с заниженной талией, чтоб наверняка...
- Где ты таких видела? - глаза Линды загорелись.
- Среди твоих друзей.
Линда фыркнула. Розовая рубашка для нее была неприкасаемой святыней.
- И еще искусственный загар. И дерутся пощечинами, - добавил Влад.
- Точно, совсем забыла. Зато с ними можно обсудить сериалы!
Гламурная Линда снова фыркнула. Сериалы были второй неприкасаемой святыней.
- И все равно готы — большие извращенцы, чем мои друзья, - наконец сказала она.
- Да, - с охотой согласилась готичная Майя.