Остановившись в дверном проеме, Фелисити стоит в куртке с накинутым на голову капюшоном и роняет на пол длинную жуткую тень.
– У меня для вас сюрприз, – говорит она, даже не раздевшись. – Готовы?
Фелис скидывает капюшон, и по ее плечам рассыпается копна светлых волос. Тот же тон, что и у меня. Я едва сдерживаю крик ужаса.
– Райлс, – шепчет на ухо Сойер. – Эй, полегче, ты мне сейчас руку проткнешь.
Я наконец замечаю, что стальной хваткой сжала ладонь Сойера, а ногти впились в его кожу.
– Дорогая, тебе так идет!
– У Дафны, девочки из актерской труппы, мама работает колористом в салоне. Я спросила, может ли она меня покрасить, она согласилась, и мы отпросились с репетиции. Теперь я точно вписываюсь в образ Джульетты.
– У Шекспира нигде не упоминается, что Джульетта была блондинкой, – щурюсь я.
– Я брала за основу экранизацию пятьдесят четвертого года, она у меня самая любимая.
– Окрашивание в салоне – недешевое удовольствие, – как бы невзначай говорю я. – К тому же надо постоянно поддерживать цвет.
– Правда? – интересуется папа, рассматривая мои волосы и, видимо, подсчитывая примерное количество моих походов в салон.
– Мама Дафны сделала это бесплатно. Она очень добрая женщина.
Судорожно пытаюсь вспомнить, кто такая Дафна, но не получается, в постановке принимает участие слишком много народу.
– Ну-ка покрутись, – с улыбкой просит мама. – Боже мой, со спины вылитая Райли! Теперь вас точно будут считать сестрами.
– Не делай этого, – едва слышно просит Сойер. Его ладонь лежит на моем плече, а большой палец скользит вверх-вниз. Это успокаивает, но не так сильно, как хотелось бы.
– Что именно?
– Не срывайся. Ты в шаге от того, чтобы с криками начать выдергивать ей волосы.
Должна признаться, что он прав как никогда.
– Райли, встань рядом с Фелис, чтобы мы увидели, как вы смотритесь вместе.
– Порой мне кажется, – папа закидывает ногу на ногу, – что ты совсем не знаешь ни своего мужа, ни свою дочь, Кора. Кстати, у нас осталось пиво?
Я сама бы сейчас не отказалась от пива или чего покрепче.
Глава 23
Можно ли испытывать злость и раздражение, находясь в церкви?
Мама настояла на посещении воскресной мессы. Все это для поддержки Скарлетт на ее пути к выздоровлению и борьбе с зависимостью.
В церкви пахнет благовониями и ладаном. Небольшое витражное окно бросает разноцветные блики в проход между рядами. Скарлетт выглядит свежо: на щеки вернулся естественный румянец, а еще она пытается набрать вес, потому что ее худобу в последнее время можно было смело назвать нездоровой. Сойер сказал, что после того, как они с Зоуи поговорили с мамой, Хэнк почти не появлялся у них дома. Скарлетт наконец поняла, что борется за свое здоровье ради детей, а не ради того, чтобы закрыть брешь в сердце после ухода мужа.
Во время пения я с силой сжимаю песенник каждый раз, когда Фелис вытягивает верхнюю ноту. Красиво, ангельски красиво, чисто и безукоризненно настолько, что люди оборачиваются с улыбками.
На очередной высокой ноте я, не сдержавшись, закатываю глаза и цокаю языком. Чувствуя на себе пристальный взгляд, поворачиваю голову и вскидываю подбородок, чтобы взглянуть в лицо стоящего рядом Сойера. Приподняв уголки губ, он покачивает головой.
– Что? – шепчу я. – Готова поспорить, Николас Спаркс был бы от нее в восторге. И знаешь, я бы не удивилась, влезь она в церковный хор или сразу в задницу пастора.
Пожилая женщина позади меня возмущенно ахает, а затем хлопает песенником прямо по моему затылку. Я быстро шепчу извинения и опускаю голову. Плечи Сойера трясутся в беззвучном смехе, и я пихаю его локтем. Мне снова прилетает песенником по голове, в этот раз больнее.
Я оборачиваюсь. Тучная женщина с раскрасневшимся лицом и колючим взглядом склоняется ко мне, в нос ударяет сильный запах пудры, перебивающий даже церковный ладан.
– Хватит болтать и толкаться, – шипит она. – Ты в доме Господа во время мессы, а не на вечеринке.
– Смею заметить, что вы тоже находитесь в церкви, – отвечаю я, потирая затылок. – Хватит использовать песенник не по назначению, Бог все видит.
Папа демонстративно прочищает горло, намекая, что наша легкая перепалка не осталась незамеченной, и я тут же устремляю взгляд в текст. Сойер продолжает беззвучно смеяться, но это остается никем не замеченным. Или женщина с заднего ряда просто не может дотянуться до его затылка.