Тяжело сглотнув, я киваю.
– Ты хочешь оставить все в тайне, потому что боишься за свою репутацию, так как я недостаточно крут для звезды школы?
Моргнув, я пытаюсь отстраниться, но Сойер крепко держит меня.
– Что?
– Ты слышала вопрос.
– Как ты мог такое подумать?! Во-первых, я уже давно никакая не звезда школы. Во-вторых, ты очень популярен в Ноттингеме, открой чертову группу и почитай комментарии девчонок… – В голову, словно раскаленная игла, бьет догадка. – Погоди! Ты сказал, что сам так не думаешь, значит, тебя привели к этой мысли.
Почувствовав прилив злости, я так плотно стискиваю зубы, что это отдается тупой болью в висках.
– Это она, да? Это Фелис ляпнула это дерьмо?
Сойер не отвечает, и я снова пытаюсь вырваться.
– Пусти, пусти меня, я опаздываю на убийство! Я порву ее британскую задницу на британский флаг! Пусти, Сойер! Эльза, взять Фелисити, фас ее, фас! Она хотела поссорить нас, хотела, чтобы ты даже здороваться со мной перестал. А если бы ты не спросил у меня, если бы поверил ей? Она забрала у меня все, Сойер, теперь хочет забрать и тебя!
– Эй, Райлс, тише.
Сойер легонько встряхивает меня, пытаясь привести в чувство, будто это хоть как-то может уменьшить мое желание убить лживую стерву.
– Она соврала лишь с одной целью – вывести тебя на эмоции. И добилась, чего хотела. Потому что в порыве злости ты становишься, – склонив голову набок, он пожимает плечами, – слегка пугающей и безумной. Не ведись на провокации. Выдохни и услышь меня, хорошо?
Делая глубокий вдох, я без остановки киваю.
– Боже милостивый, – произносит Сойер, рассматривая мое лицо. – Я еще никогда не видел, чтобы у человека так широко раздувались ноздри от гнева.
– Ты сейчас не помогаешь, – цежу я, продолжая глубоко дышать. – Одно дело, когда она копирует меня, другое – когда пытается настроить тебя против меня. Она нарушила два святых закона: ты и мои духи!
– Мне льстит, что я стою в одном ряду с флакончиком детских духов.
– Я ненавижу ее, ненавижу и…
Обхватив мое лицо ладонями, он склоняется ближе и касается моих губ своими. Нежно, ласково, почти невесомо. Я всегда считала, что у Сойера по венам вместо крови течет солнечный свет, и этот свет прямо сейчас наполняет меня, потихоньку вытесняя темную пелену злости.
Не пойму, это земля кружится или мне только кажется? Я чувствую легкость и опьяняющий трепет, мои напряженные пальцы разжимаются сами собой, и я веду их вверх по плечам Сойера, чтобы обнять его за шею. В этом поцелуе нет страсти, лишь что-то теплое и невинное. И мне до безумия это нравится.
Сойер прерывает поцелуй, но не отстраняется, и я не знаю, он остается рядом потому, что собирается снова поцеловать меня или же боится, что я воспользуюсь возможностью и побегу совершать убийство.
– Лучшей местью будет, если ты не выдашь никакой реакции. Она ведь этого и добивается, верно?
– Но…
– Если ты переживаешь, что я провожу с Фелис время, то сегодня я скажу ей, что наши уроки музыки закончены. Я был вежлив к ней из уважения к твоим родителям, потому что она гостья в вашем доме. Ее слово против твоего… Ну сама подумай, на чьей я могу быть стороне? – Приподняв уголки губ, Сойер поглаживает мою щеку большим пальцем. – Ты ответила на мой вопрос, я тебя услышал. Между нами все хорошо, поэтому не нужно устраивать кровавый День благодарения, идет?
Не понимаю как, но Сойеру удалось меня успокоить. Я злюсь, но теперь хотя бы контролирую это.
– Мои ноздри все еще раздуваются, да?
Усмехнувшись, Сойер целует меня в кончик носа и, взяв за руку, переплетает наши пальцы. И не выпускает мою ладонь до самого крыльца моего дома.
Как один день может быть одновременно лучшим и худшим?
Оказавшись в своей комнате наедине с собой, я понимаю, что все еще чувствую на губах прикосновение губ Сойера. От этого ощущения в животе порхают бабочки, а щеки болят от глупой улыбки.
Я определенно люблю этот День благодарения.
Глава 25
Я ненавижу чертов День благодарения.
Фелис пустила корни буквально повсюду, включая дом Сойера. Конечно же она помогла Скарлетт приготовить праздничный ужин, а заодно нашла общий язык с детьми.
Когда приходит Хлоя, я испытываю настоящее облегчение, потому что теперь мне есть с кем перекидываться многозначительными взглядами.
– Я принесла тыквенный пирог. – Протянув блюдо, накрытое пищевой пленкой, она снимает шарф с шеи. – Угробила на него несколько часов и очень надеюсь, что Митчу и детям понравится. Как обстановка?
– Праздничная, – без энтузиазма отвечаю я, забирая пирог. – Пару минут назад слышала, как Скарлетт назвала Фелис своей дочкой.