– Что вчера произошло? – шепотом спрашивает Фелисити, ломая плитку шоколада на кусочки. – Не помню, как мы вернулись.
– Правда не помнишь? Тебя настолько унесло с пары глотков пива?
– Я не знаю, сколько выпила, да и произошло это в первый раз. И в последний.
– Ты упала на крыльце и снесла горшок с бегониями, а меня посадили под домашний арест.
– Из-за меня?
– Не только, я ведь тоже пила. Но если бы ты так не напилась, я бы не попалась.
Мама берет перерыв, чтобы поболтать по телефону с подругой, и мы с Фелис остаемся наедине с будущими маффинами. У меня все валится из рук, я психую и громко ругаюсь, в отличие от Фелисити. Ее движения плавные, она действует четко и слаженно и даже не пользуется мерным стаканом и кухонными весами. Этим спокойствием Фелис немного напоминает мне Сойера. А вот я вспотела так, будто пробежала марафон.
– Слишком мало форм для кексов. – Я вытираю пот со лба рукавом лонгслива. – И нам не помешала бы еще одна духовка.
– Может, одолжить у миссис Вуд, а заодно воспользоваться ее кухней? – Вытерев руки, Фелис развязывает фартук. – Я схожу спросить.
– Нет, не нужно. Миссис Вуд приболела, а у Сойера и без того полно забот.
– Можно попросить помощи у Зоуи.
– Фелис, – цежу я сквозь сжатые зубы, раздавливая вилкой размороженную вишню, – не надо их беспокоить.
Чувствую на себе пристальный взгляд Фелисити, но не поднимаю голову.
– Ты злишься на меня за что-то, Райли?
– Не буду врать, меня раздражает, что в мое наказание входит и то, что ты выпила. Я не могу отвечать за поступки других людей, ты ведь не моя дочь. Месяц домашнего ареста в выпускном классе – все равно что смерть.
– Я с тобой полностью согласна. Сегодня поговорю с мистером Беннетом и попробую объяснить, что в этом точно нет твоей вины.
– Спасибо.
Моя злость на Фелис уменьшается в разы, но в памяти застряла слишком яркая картинка того, как она вчера прижималась к Сойеру. К моему Сойеру! К моему лучшему другу и любви всей жизни.
Понимаю, что он не моя собственность, знаю, что не могу заставить его чувствовать так, как хочу я, но моей ревности плевать. Она душит из раза в раз, и от этого я чувствую вину. Мне хотелось бы быть лучшей версией себя не только снаружи, но и внутри. Но изнутри я лишь ревнивая истеричка, особенно когда дело доходит до Сойера Вуда.
– Ну, как у вас тут дела? – Мама останавливается посреди кухни и, оглядев беспорядок, вздрагивает. – Чтобы к вечеру кухня сияла, иначе у меня случится инфаркт.
Она берет с тарелки печенье с шоколадной крошкой и откусывает. Мой рот тут же наполняется слюной, и я тяжело сглатываю.
Как. Хочется. Сладкого.
Мама жует, а затем морщит нос и, взяв салфетку, выплевывает.
– Мам?
Не отвечая, она выкидывает салфетку и, достав из холодильника бутылку воды, жадно пьет.
– Что не так?
– Кажется, вы переборщили с ванилином и солью.
Моргнув, я качаю головой. Не может быть.
Взяв с тарелки большое круглое печенье, я откусываю маленький кусочек и его достаточно, чтобы убедиться в словах мамы. От соленого привкуса с ядреной ванилью у меня сводит скулы, и я тут же беру салфетку, чтобы выплюнуть.
– С маффинами то же самое, – заключает мама.
– Как это возможно? – Я подхватываю бумажку с рецептом. – Я же не могла посолить дважды, четко следовала инструкции. Инструкции для того и созданы, чтобы сделать все без ошибок, разве нет?
– Кажется, это моя вина. – Фелисити потирает лоб. – Я тоже посолила и добавила ванилин.
– Нет. Ты ведь спрашивала, добавила ли я соль, и я сказала «да».
– Прости, наверное, я не так тебя поняла.
– Как можно неправильно понять слово «да»?! – мой голос почти переходит на визг, и Фелисити вздрагивает так, будто я замахнулась на нее для удара.
– Райли, – мягким, но строгим тоном зовет мама, – не кричи. Фелис ведь не специально, она согласилась помочь даже несмотря на то, что плохо себя чувствует.
Сжав кулаки, я неотрывно смотрю на Фелисити. Все в ее позе словно кричит о покорности: опущенная голова, взгляд в пол, сцепленные пальцы, дрожащая нижняя губа. Но я не испытываю сочувствия, лишь злость.
Потраченные деньги и пара часов работы впустую. У нас был рецепт и строго распределенные обязанности на кухне – все должно было пройти гладко. Меня раздражает сама мысль, что запасной план провалился. Обычно мне даже не нужны запасные планы, потому что основной всегда срабатывает.