– Лучше съешь ложку мусса, но не ври мне прямо в лицо.
Безупречный на вкус десерт с прослойкой печенья совсем не приносит никакого наслаждения, пока я медленно пережевываю его.
– Так что у тебя с Каллумом?
– Я не знаю, как ответить на этот вопрос, Сойер.
– Вы… Есть вероятность, что вы будете вместе?
– Нет.
– Ваш поцелуй в коридоре…
Не дослушав вопрос, я быстро отправляю ложку мусса в рот.
– Тот вечер в ванной, когда мы с тобой… когда я чуть не сломал нашу дружбу. Я испугал тебя и перешел черту, верно?
– Нет, совсем нет.
С облегчением выдохнув, Сойер проводит ладонью по волосам, взъерошивая их.
– Я боялся, что ты натворила глупостей, потому что не могла честно сказать мне все в лицо. Я уже не знаю, что думать, понимаешь? Ты ведешь себя странно именно с того вечера. Поцелуй с Каллумом, этот цирк в кафетерии.
– Это был не цирк, я сказала правду. – От сказанной лжи во рту появляется горький привкус.
Сойер смотрит на меня с таким недоверием, будто я рассказываю о том, что вчера ужинала с инопланетянами.
– По крайней мере, та часть моей речи, где я говорю, что у меня все еще есть к нему чувства и я сделала глупость из ревности, – это правда.
– О шантаже сказала Хлоя, а не ты. Тоже из ревности?
– Я как-то ляпнула это девочкам в порыве злости, ложь нарастала как снежный ком, и повернуть назад было уже нельзя. Не думала, что все настолько далеко зайдет. Прошу, только не смотри на меня так. Ты отказываешься верить, потому что не хочешь видеть, какая я на самом деле.
– И какая ты на самом деле, Райлс? Лживая? В этом я сейчас убеждаюсь, потому что только что попросил тебя быть честной.
– Я не святая, Сойер. Я совершаю ошибки и делаю глупости на эмоциях, за что мне очень стыдно.
Усмехнувшись, он качает головой:
– Чушь.
Этот разговор еще сложнее, чем я могла себе представить.
– Хочешь сказать, что тебе виднее, кто я и что я чувствую? – Я прижимаю ладонь к груди. – Почему так сложно поверить в то, что в этой истории Каллум не злодей, а жертва?
– Потому что он кретин.
– А еще он мой первый парень во всех смыслах этого слова. Как у меня не может быть к нему чувств?
Сойер едва заметно отстраняется – это единственная яркая эмоция, которую я получила от него за весь вечер. Негатив и отторжение. Браво, Райли.
Меня так злит, что Сойер прав и видит меня насквозь. Злит, что я незаслуженно вру ему и говорю отвратительные вещи. И еще больше злит, что я абсолютно согласна с ним, но не могу об этом сказать ради него же.
Как там говорила Ви? Списать все на женскую логику и чувства?
– Слушай, я не хочу защищать его, Каллум действительно придурок, но это мои чувства, и я ничего не могу с ними поделать.
– Мхм, чувства, – повторяет он не без сарказма в голосе. – Ты правда любишь его?
– Не знаю, как ответить, это сложный вопрос.
– Хочешь его?
– Брось, – нервно рассмеявшись, я вожу ложкой в креманке, набирая побольше мусса. – Мы хоть и близкие друзья, но я не буду отвечать на этот вопрос. Это слишком личное.
Я съедаю еще одну ложку. Сойер склоняется ближе и упирает руки в кухонную столешницу по обеим сторонам от моей талии. Его потемневший взгляд обездвиживает, и, только когда грудь начинает гореть от нехватки кислорода, я замечаю, что затаила дыхание.
– Ты в курсе, что у любой дружбы есть срок годности, Райлс?
– И на нашей с тобой стоит пометка «дружить и быть рядом до три тысячи двадцать первого года». У нас в запасе еще целая тысяча лет.
Он качает головой:
– Мы больше не можем дружить.
Внутри все падает, будто меня внезапно сбросили с крутого склона.
– Не говори глупостей.
– Потому что я хочу, чтобы ты была со мной. Не как подруга.
Вот так просто. Просто взял и сказал.
Сойер рехнулся – говорить такое без подготовки и нашатырного спирта?! Что мы будем делать, когда я упаду в обморок? Это сон? Шутка? Спор? Пранк?
– Ч-что?
– Господи, мне казалось, это очевидно. – Он закатывает глаза. – Я люблю тебя, тупица.
Креманка выскальзывает из пальцев. Будто на фоне до меня доносится приглушенный звон стекла. Мои ноги в клубничном муссе и сливках, но мне плевать. Сойеру, кажется, тоже.
Фейерверки. Вудсток. Эйфория. Ди Каприо получил «Оскар». Любимый сериал продлили еще на сезон. Коачелла. Знаменитое выступление группы «Queen» на Live Aid. Все это одновременно происходит в моей груди прямо сейчас, пока внешне я остаюсь неподвижной статуей, которая даже не моргает.
Никогда не думала, что эти прекрасные слова от Сойера станут одной из самых ужасных вещей, которые я когда-либо слышала. Почему он сказал это именно сейчас, когда ревнивый и мстительный Каллум шантажирует меня?