– У нас ничего не было. Боже! – Шумно выдохнув, я запускаю пальцы в волосы. – Каллум, пожалуйста, ради всего хорошего, что между нами было, давай просто пойдем своими дорогами. Раз уж мы заговорили о моем дневнике, который ты прочел, то должен знать, как много для меня все это значит! Просто отпусти меня и дай слово, что не расскажешь отцу о драке, что это не дойдет до полиции или директора. А если дойдет, то ты будешь все отрицать. Я очень тебя прошу.
– Очень просишь?
– Умоляю.
– Тогда встань на колени.
Я делаю шаг назад, чувствуя, будто мне дали пощечину.
– Что, прости?
– Я хочу видеть, насколько сильно ты хочешь быть с ним, не порушив при этом его будущее. Давай же.
Хочется уйти, но что-то меня останавливает. Каллум ведь ни за что не оставит меня в покое вне зависимости от того, встану я на колени или нет. Но что, если, увидев меня настолько униженной, буквально молящей на коленях, ему станет противно и он захочет забыть обо мне как о страшном сне?
«Ради Сойера, сделай это ради себя и Сойера. Сломись сейчас, чтобы быть счастливой потом. Ты не можешь потерять шанс быть с ним», – вторит внутренний голос.
Сжав кулаки, я до боли впиваюсь ногтями в ладони и медленно оседаю. Мне кажется, я даже слышу, как натужно скрипят мои мышцы и трещат кости, сопротивляясь, как тело борется со мной. Под коленями твердый мокрый пол, джинсы быстро становятся влажными.
От мысли, что кто-то увидит меня такой, к горлу подкатывает тошнота.
Каллум смотрит на меня с ошеломлением, словно увидел удивительный фокус. Хотя так и есть – фокус, где в шляпе волшебника исчезают остатки моей гордости.
– Слышала когда-нибудь фразу: «Из-за любви люди идут на риск и совершают необдуманные поступки»?
– Эта фраза сегодня близка мне как никогда, – цежу я сквозь сжатые зубы. – Пожалуйста, Каллум.
– Ну, если ты так просишь…
Он стягивает с себя полотенце, и я только сейчас замечаю, что Каллум возбужден. Хренов извращенец!
– Только проси понежнее.
В ушах что-то взрывается, и только спустя пару секунд я понимаю, что это мой яростный крик. Я подскакиваю и, бросившись вперед, выхватываю полотенце из рук Каллума. А затем бью Брайта изо всех сил. Он закрывается руками, уворачивается, и тогда я пинаю его прямо по накачанной голой заднице.
Уворачиваясь, Каллум врезается в стенку и, задев рычаг, поливает себя холодной водой. Он теряет один резиновый шлепанец и, поскользнувшись на полу так, что на секунду подлетает в воздухе, шлепается на бок с тяжелым глухим звуком. Наступает внезапная тишина.
Полотенце выпадает из моих пальцев и приземляется на мокрый пол.
– К-каллум? – зову я, но он не отвечает.
О боже, я убила звезду Ноттингема. Голую звезду Ноттингема.
Что ж, возможно, Сойер дождется меня из тюрьмы. Я выйду оттуда даже позже, чем Зак.
Каллум издает стон, и я с облегчением выдыхаю. Перевернувшись на спину, он держится за руку, корчась от боли.
– Воду, – хрипит он. – Выключи воду, дура!
В лицо бьют холодные струи, я ударяю по рычагу, и в тишине душевой становится слышно лишь тяжелое сопение. Обхватив Каллума за плечи, я помогаю ему сесть и осматриваю его голову, проверяя, не рассек ли он ее.
– Можешь двигать рукой?
Крепко зажмурившись и кряхтя, Брайт предпринимает попытку выпрямить руку, но тут же шипит от боли.
– Я… Я сейчас позову на помощь.
Врачи сказали, что это вывих и небольшой разрыв связок. Каллум должен ходить с фиксирующей повязкой ближайший месяц и ни о каком спорте и речи быть не может.
Сегодня я лишила Ноттингем лучшего игрока и капитана футбольной команды. Могут ли ненавидеть меня еще сильнее?
На оставшиеся уроки идти совсем не хочется. Быть одной под прессом своих мыслей и вовсе невозможно, поэтому я созываю срочное женское собрание первой помощи. Хлоя и Ви без раздумий сбегают с учебы. Лекарство от нервов в виде мороженого не помогает, поэтому мы используем самое сильное оружие против депрессии – идем в магазин, искать для Ви платье на зимний балл.
Рассматривая вышивку и бисер на корсетах и подолах, я прихожу в детский восторг. Еще в середине лета мы с мамой нашли идеальное платье для бала. Струящаяся ткань жемчужного цвета с тонким серебристым поясом из стразов, который замечательно подойдет к диадеме королевы бала. Сейчас диадема вместе с победой далеки от меня как никогда.
– Я жалею лишь об одном, – слышится голос Ви из примерочной. – Что не видела, как ты пинаешь голого Каллума Брайта.
– И каково это? – спрашивает Хлоя, рассматривая каталог с образцами тканей.