«Может быть, глоток воды?» отряхнулась, поднявшись с пола, первая дежурная мысль. Но ее уже отталкивала новая, беспокойная и настырная: «Зеркало!». Озираясь по сторонам, я не нашел ничего похожего на искомый предмет, зато начал узнавать помещение. Потолок покоился, как ему полагается, на четырех стенах, а стены, в свою очередь, вырастали из пола, покрытого жутким советским линолеумом, вытертым тысячами казенных тапок. За единственным на всю палату окном сиял летний день, однако солнечные лучи отчего-то не пробивались сквозь стекла, будто бы растекаясь по стеклянной поверхности. Рядом с кроватью стояла неказистая тумбочка, в углу притулился куцый столик с парой обтянутых дерматином металлических стульев, дверной проем зиял пустотой: кто-то вынес тяжелую дверь со стеклянной смотровой щелью.
В эту самую дверь я неоднократно проникал в детстве, сгибаясь под тяжестью авоськи с лимонами и апельсинами. Отлеживаясь после инсульта, бабка целыми днями ворочалась в койке, требуя фруктов, свежих «Известий» и соседей, которые не будут таскать у нее сахар из тумбочки. Сейчас вместо бабки на койке лежал я сам. Соседи куда-то запропастились вместе с соседскими койками, из-за чего помещение казалось вопиюще неэргономичным.
Эй, кто-нибудь! позвал я, завернувшись в простыню наподобие тоги и поднявшись с кровати.
Линолеум показался моим ступням непривычно прохладным и жестким. Не заслышав ответа, я крикнул громче:
Эй, кто тут есть? У меня проблема! Я старый!
Вовсе нет! Ты очень хорошо выглядишь для своего возраста! отозвалось голубоглазое видение, возникшее в дверном проеме.
Видение было одето в короткий белый халатик и смешную шапочку с большим красным крестом посередке. Из-под бесстыдного халата торчали подвязки белых чулок в крупную сетку. На вид существу было лет двадцать, а ее длинным и стройным ногам могла бы позавидовать племенная кобыла. Халатик едва прикрывал крутые покатые бедра, а в груди был настолько узок, что верхние пуговицы не сходились, открывая на обозрение спелую молочно-белую грудь. Я уселся обратно на койку, просияв, по всей вероятности, самой дурацкой из своих улыбок.
Меня зовут Света, сообщило видение. Я дежурная медсестра. Как ты себя чувствуешь, Марк? У тебя есть какие-нибудь пожелания?
Первое желание, пришедшее в голову при виде медсестры, я благоразумно оставил при себе. «Воды?» пискнула оправившаяся от обид и потрясений дежурная мысль. На этот раз я не стал гнать ее прочь и высказал вслух.
Вода в контейнере, заявила Света таким тоном, каким могла бы сказать «Трава зеленая» или «Солнце встает на востоке».
Увидев мое замешательство, она приблизилась к обшарпанной тумбочке, нагнулась и секунду спустя извлекла наружу стакан с прохладной пузырящейся жидкостью.
А сока можно? спросил я.
Конечно, ответила Света, вновь склонившись над тумбочкой и подставив моим глазам шикарную задницу. Какой тебе апельсиновый, яблочный, томатный?
Я помычал, будто мешкая с выбором. Вдоволь насмотревшись на корму медсестрички, остановил выбор на апельсиновом. Сок тоже оказался уже налит в стакан. Прохладный, свежий и вкусный.
Цветик, скажи, пожалуйста: где я нахожусь? спросил я, утолив жажду.
В больнице.
Надо же. Кто бы мог подумать. Как долго я здесь?
Три дня, отчиталась Света. После нырка пациенты всегда приходят в себя на третий-четвертый день.
После нырка? Какого еще нырка?
Света залопотала какую-то дребедень, в которой я разобрал только два слова: «нырок» и «коллапс». После неоднократных уточнений выяснилось, что «нырок» на меджаргоне означает NRC, аббревиатура же расшифровывалась как Neuro Reactive Collaps, или, сокращенно, нейроколлапс.
Это сотрясение мозга? уточнил я. А водитель КамАЗа? Он не перевернулся? Что с ним?
Теперь настал черед удивляться девушке. Света приоткрыла свой красивый ротик с пухлыми губками и вытаращила на меня голубые кукольные глазенки. «Цветочек», обозвал я про себя милую девушку. Настолько же красива, насколько безмозгла.
Я спрошу у доктора, с сомнением пролепетала медсестра, развернувшись на каблуках и направившись к выходу из палаты. Пожалуйста, не вставай. Тебе нужен отдых, а доктор навестит тебя во время дневного обхода.
Цветочек скрылась в дверном проеме, вильнув на прощание своей аппетитной кормой. В секс-шопе им, что ли, форменную одежду выдают? В черепной коробке засвербело так, будто там свили гнездо мыши. Прижав одну из мышей к ногтю, я обнаружил под ней постыдное воспоминание: пару недель назад мы с Юлькой смотрели вполглаза порнушку с торрента, отдыхая между припадками эротического безумия. Одна из героинь порнофильма была одета в похожую да нет же, в точно такую одежду, в какой ныне щеголяет Цветочек!