Иван Ефимович Бураков в последующие годы работал в райкоме партии, председателем исполкома Сокольнического районного Совета, на хозяйственной работе. На протяжении 10 лет был членом бюро Сокольнического райкома партии. Несколько раз избирался членом МК ВКП(б) и членом Моссовета. От Московской партийной организации был делегатом на XIV и XV съездах партии.
Несмотря на большую общественную загруженность, Иван Ефимович много читал. Его хорошо знали все сотрудники библиотеки имени Грибоедова. «Бывало, проснешься ночью, — вспоминает жена Ивана Ефимовича Любовь Николаевна Буракова, — а он читает. Даже не знаешь, когда и спит». Очень любил своих четырех дочерей — Марию, Ксению, Людмилу, Нину. Знал обо всех их делах в школе, помогал в учебе, рассказывал о далеких и трудных, но героических днях своей юности.
Любил Иван Ефимович встретить утреннюю зарю на берегу реки с удочкой в руках или с ружьем побродить по Подмосковью, вдыхая аромат земли и прелых листьев и любуясь неповторимой красотой пробуждающейся природы.
В 1940 году по состоянию здоровья Иван Ефимович Бураков ушел на пенсию. Но когда фашистские полчища напали на нашу страну, угрожая ее существованию, коммунист Бураков, несмотря на слабое здоровье, не мог сидеть сложа руки.
Он вновь возвращается на железнодорожный транспорт, к своей старой профессии, чтобы оказать посильную помощь фронту. Работая слесарем-инструментальщиком, не забывал и о партийной обязанности: он был заместителем секретаря парторганизации механических мастерских. И после окончания войны до последних дней своей жизни продолжал трудиться этот неутомимый человек.
А случилось это в один февральский морозный вечер 1952 года. Иван Ефимович, как обычно, возвращался после работы домой.
И вдруг резкая боль пронизала все его тело. Качнувшись, он грузно осел, повалился на снег. Дала о себе знать скрытая прежде болезнь.
Больница. Операционная. Но врачи уже не могли спасти его.
Этот замечательный человек всю жизнь отдал делу служения партии и народу.
Он умер, как и жил, на боевом посту.
Владимир Ильич Ленин в почине железнодорожников увидел зарю нового, ростки коммунистического труда. Он писал, что «ростки коммунизма не зачахнут, а разрастутся и разовьются в полный коммунизм».
АЛЕКСАНДР САЛОВ
Л. Рогачевская, И. Остапенко
Московский автомобильный завод имени Ивана Лихачева. Кто не знает этого первенца отечественного автостроения?
Однажды познакомиться с прошлым и настоящим автозавода пришли ученые-историки. Они осмотрели огромные корпуса, оснащенные передовой техникой, выслушали интересный рассказ экскурсовода — ветерана труда Александра Петровича Салова. Заканчивая экскурсию, Александр Петрович сказал: «А хорошо было бы, если бы вы, ученые, помогли осуществить нашу мечту — написать историю родного автозавода». Историки обещали помочь. Началась совместная работа.
…Последняя встреча с Саловым состоялась в мае 1962 года, незадолго до его смерти.
— Александр Петрович, скажите, какой этап своей жизни вы считаете самым интересным, самым значительным?
Подумав немного, Салов ответил:
— Много интересного пережил я в своей жизни: были и удачи, и трудности. Но, пожалуй, самыми памятными остались годы первой пятилетки.
Старый рабочий замолчал, а потом продолжал:
— Да, действительно, организация первой ударной бригады в рессорном цехе нашего завода, самом отсталом и трудном цехе, борьба, как говорится, не на жизнь, а на смерть, была кульминационной точкой в моей жизни.
— Салов улыбнулся, глаза его сразу помолодели.
…Шел 1929 год. В цехе работало много «бывших», сеявших смуту на заводе. Да и положение в стране сложилось тяжелое. Не хватало хлеба, одежды: вводились продовольственные карточки. Но, несмотря на трудные времена, люди не унывали. Наоборот — начиналось ударное движение. Вести об организации первых ударных бригад приходили со многих фабрик и заводов.
— Стали поговаривать об ударничестве и на нашем заводе, кое-где даже приступили к организации таких бригад. Только в цехе, где я работал уже четыре года, дело не клеилось. Цех не выполнял плановых заданий. Рабочие частенько прогуливали и пьянствовали. Казалось, ничто не сможет помочь. Ан нет! Наладилась в конце концов работа, и лучшим лекарством стала ударная бригада.
…Конец 20-х — начало 30-х годов. «Ударник», «ударная бригада», «ударничество» — эти слова не сходили с газетных полос. Трудные задачи ставили перед собой ударники — на том же оборудовании, при тех же нормах и расценках дать наивысшую производительность труда, показать личным примером, как надо работать и строить по-новому, по-социалистически.
Одним из первых ударников, награжденных правительственной наградой — орденом Трудового Красного Знамени — был Салов. Он организовал ударную бригаду в рессорном цехе АМО летом 1929 года. Было ему тогда тридцать лет.
Тяжелый жизненный путь прошел Александр Петрович. Осиротел в восемь лет, когда, надорвавшись на тяжелой работе, умер отец — крестьянин-бедняк. И пришлось мальчонке с котомкой за плечами пойти нищенствовать. Ценой унижений доставался каждый кусок хлеба.
В 14 лет Салову повезло — взяли матросом на пароход Общества «Ока». В 1916 году он уехал в Архангельск, где служил на судах торгового флота.
Во время гражданской войны боролся с интервентами на Севере, был тяжело ранен и после демобилизации в 1920 году приехал на родину в село Жайск. Односельчане выбрали его секретарем сельсовета. За отзывчивый и добрый характер, веселый нрав, удалую игру на гармошке полюбила его жайская молодежь, но оставаться долго в деревне не мог. Подлечившись, уехал в Нижний Новгород, где поступил рулевым на пароход по рейсу Москва — Нижний Новгород. Два года плавал Александр на пароходе, а в 1924 году — пароход был поставлен на ремонт и команда уволена. Остался без работы. С грустью вспоминал Александр Петрович те времена. Получить новое место в пароходстве он не смог, также тяжело было найти работу и на предприятиях города. Истосковался по работе и решил поехать в Москву, попытать счастье. Здесь в Рахмановском переулке встал на учет Биржи труда. Однажды его вызвали на биржу и предложили:
— Иди, Салов, на завод АМО. Хотя завод и небольшой, но с перспективой: будет самым крупным автомобильным заводом в стране.
— Но ведь я же матрос, у меня совсем другая специальность, — ответил Салов.
— Ничего, научишься и этому делу. Не робей.
Подумав немного, Салов согласился. Получая направление на АМО, он спросил:
— А как добраться до завода, где он расположен?
— Симоновку знаешь, а Спасскую заставу, Тюфелеву рощу тоже не знаешь? Тогда, парень, поезжай прямо в Замоскворечье и там спроси бывший Симоновский монастырь — любой покажет, его далеко видно. Вот там, в тех краях и найдешь завод АМО.
И Салов поехал, узнав у людей, что завод до революции принадлежал братьям Рябушинским — крупнейшим русским капиталистам, которые в разгар мировой войны решили построить первый автомобильный завод в России. Но их замыслы не осуществились. Лишь несколько цехов и мастерских было построено. Все остальное еще предстояло сделать.
В 1924 году завод АМО — завод Автомобильного московского общества — осваивал выпуск полуторатонных грузовиков типа «фиат». Впоследствии этот автомобиль стал называться АМО-Ф-15. Первые машины было решено выпустить к седьмой годовщине Велпкой Октябрьской революции.
Когда Салов пришел на завод, ему сразу же бросилось в глаза объявление:
«СЕГОДНЯ ТОРЖЕСТВЕННОЕ ЗАСЕДАНИЕ.
Вопрос о выпуске 10 машин АМО-Ф-15.
Доклад тов. Королева».
Салова сначала определили в кузнечный цех. Кузница, недостроенная при Рябушинских, не имела штамповочных молотов, и штамповать приходилось вручную. Работа была тяжелая, люди горячились, ругались, бросали клещи и молот от злости, но задания выполняли. Вскоре его перевели в рессорный цех, который спешно достраивался. Сюда ежедневно по два-три раза заходил директор завода Королев. Впоследствии Салов вспоминал о том времени: