Похоже, сеанс экзорцизма должен выглядеть именно так, потому что все яснее и ясней проступают контуры правды о том, что более всего меня сейчас интересует — о музыке в моей жизни и о моей сути. Такие впечатления с ног собьют кого угодно, я почувствовал, что совершенно обессилел… И почти сразу меня услышали и помогли, и сохранили мой разум в целости. Опять это сверхбыстрое и неприятное действо…, впрочем, это уже не важно…
Вы помните как в старых кинотеатрах при просмотре обрывалась плёнка? Вот также неожиданно и сейчас какая-то сила вдруг скомкала весь этот голубой мир, заставила его умолкнуть, а меня так тряхнула, что я упал, ударившись лицом о мраморные ступени. Это не было землетрясением; видимо, пробуждение от таких снов другим и не бывает. Не помню чтобы я когда-нибудь так падал. С верхней полки поезда, да, было — детская шалость, обошлось без последствий. Сейчас ситуация обратная — все очень серьёзно и последствия уже есть. Впрочем, это хорошо, что лицо разбито — пусть новое будет ликом изменившегося человека. Через несколько дней я рискнул посмотреть в зеркало. Не считая синяков и ссадин, все как и прежде было, кроме… Вот оно что, цвет глаз немного изменился! Были карие, карими и остались, но, вы будете смеяться, добавилась какая-то еле заметная синева. Вы скажете — сумасшедший, синева эта тебя преследует повсюду, но что же мне делать, если так оно и есть? Такие же карие глаза с синей поволокой были у моей бабушки, я помню и это удивительно…
Прошло несколько дней, и вот, я пишу письмо Ирине Сергеевне в маленький, со смешным названием городок, где, по слухам, из экономии средств остановились мои музыканты.
Из письма Ирине Сергеевне в город Поджибонси, Тоскана, Италия:
— "…теперь Ваш черед получать от меня письма, мой милый гид, друг и соблазн. Много, очень много пережито с Вашей помощью в последнее время, этим незаметным открытиям и чудесам счёт давно потерян. Что-то новое порой оживает внутри меня, что не умеет отступать, но охотно открывает душу, таким как Вы. Когда я слушал Вашу скрипку на крыше собора, мне казалось, что я рождаюсь и умираю одновременно; переживать это преображение было совершенно невыносимо. Похоже, я и в самом деле умер в каком-то смысле, а перед Вами — письмо недавно родившегося человека. Мне нужно ещё многое Вам сказать, не в письме, конечно. Это личное. Кроме того, когда мы увидимся, я смогу ответить на Ваш главный вопрос — пришло, наконец, понимание целей ваших коллег здесь на земле, к чему, собственно, я и был ими призван. Это оказалось так просто, но неужели это то, что вы все столь долго и мучительно искали?! Мне необходимо ещё некоторое время чтобы это осмыслить (вдруг я ошибаюсь?) и найти нужные слова, поэтому я прошу Вас о встрече, но не здесь, и не сейчас…."