— Ничего. Просто не пошел бы — и все.
— А-а.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
— Корвины живут сами по себе, — сказал необычный прохожий, кладя руки в карманы плаща и отворачиваясь от Кори. — Ну если ты не заблудился и не нужна помощь, я, пожалуй, пойду.
— Да. То есть нет. У меня все в порядке. Спасибо, — неуверенно сказал мальчик, глядя на дом Корвинов. На верхнем этаже вдруг мелькнул свет.
Так. Значит, кто-то все-таки в доме есть.
— Они довольно странные люди, — повторил незнакомец, ускоряя шаг. Вдруг остановился и оглянулся. — Впрочем, на улице Страха все очень странные…
Посмеиваясь, как будто шутка была действительно удачной, он исчез в темноте.
Кори немного подождал, убедился в том, что его собеседник действительно ушел. Потом он повернулся и медленно пошел к машине. Но что-то заставило его остановиться и снова посмотреть на особняк. На втором этаже по-прежнему горел свет.
Может, подойти к двери и постучать?
В конце концов, все зашло слишком далеко. Почему бы не проявить смелость? Почему бы просто не сделать это? Сначала делай — потом думай. И почему он всегда так долго колеблется, так тщательно продумывает каждое свое действие?
Кроме того, ему будет о чем рассказать Дэвиду.
Кори представил себе, как будет смеяться его друг, когда узнает, что он постоял в воротах и посмотрел на дом. Может быть, даже предстоит целый месяц выслушивать бесконечные шуточки Дэвида.
«Ладно, Кори. Ну давай же».
И юноша пустился бегом к дому — отчасти для того, чтобы согреться, отчасти потому, что знал: если он не будет действовать быстро, то не будет действовать вообще.
«Гимнаста учат быть агрессивным», — сказал себе Кори. Он должен крепко держаться за кольца и заставлять свое тело делать то, что оно делать не может. Кори всегда был очень ловким и уверенным в себе гимнастом.
Но это ведь не гимнастика. Это жизнь.
Он вскочил на крыльцо, пробежал мимо валявшегося стула, налетел на кучу влажных опилок на полу террасы и чуть не врезался в парадную дверь.
Потом Кори, прислонившись к стене, заставил себя успокоиться, нашел звонок и, не колеблясь и не давая себе шанса отступить, нажал на кнопку.
Никакого звонка Кори не услышал и нажал на нее снова.
Тишина. Наверное, звонок сломан.
Он постучал, сначала тихо, потом погромче.
Тишина.
Мальчик прокашлялся и натянул на лицо улыбку.
Потом снова постучал.
На этот раз послышались шаги — кто-то спускался по лестнице.
Дверь со скрипом отворилась, но за нею было совсем темно. В доме царил мрак. Кори увидел глаз, внимательно изучающий его. Потом щель в двери увеличилась, и в ней показалась чья-то фигура.
Уличный фонарь мигнул; терраса и газон были залиты бледно-желтым светом.
В дверях стоял молодой человек. У него было совершенно круглое лицо и одутловатые щеки. Маленькие водянистые голубые глаза располагались близко к носу, напоминавшему луковицу. Несмотря на молодой возраст — за двадцать — волосы его были очень тонкими и уже начали выпадать. Юноша явно давно не причесывался. Зато в ухе сверкала серьга с поддельным бриллиантом.
Он довольно долго глядел на непрошеного гостя, не говоря ни слова. Кори тоже смотрел на него, чувствуя себя довольно неловко. В конце концов он выдавил:
— Здравствуйте. Меня зовут Кори Брукс. А Анна дома? Водянистые глазки молодого человека расширились, а рот искривился от удивления. — Анна? Что ты знаешь об Анне?
Голос у него был хриплым, как будто простуженным.
— Я — я тоже хожу в школу Тенистой Долины.
— В школу? В какую школу? — спросил юноша и вдруг зашелся затяжным кашлем заядлого курильщика, держась за дверной косяк.
— Это… школа. Старшие классы, — объяснил Кори, когда приступ закончился. — На этой неделе я познакомился с Анной и…
— Это невозможно, — прервал его юноша, ударив кулаком по двери. Он смотрел на Кори с яростью, и в свете уличного фонаря казалось, что глаза его стали красными.
— Нет, правда. Я…
— Ты не мог встретить Анну в школе. Анна не ходит в школу.
— Ходит, — настаивал Кори. — Она…
— Это ты нам звонил?
— Ну да. Я…
— Анна умерла, — выдохнул молодой человек. — Не приходи сюда больше, Анна УМЕРЛА!
Глава 7
Кори не помнил, как добрался домой.
Помнил лишь, как смотрел в водянистые глаза своего собеседника, помнил это долгое, неловкое молчание и боль на его лице.
Помнил его слова. Они снова и снова звучали в голове Кори, как заевшая пластинка. «Анна умерла. Анна умерла…»