Надо отдать должное фешен-редактору — она не обратила никакого внимания на вырвавшиеся слова. И пока Мэгги старалась как-то сгладить впечатление, Марго улыбнулась и сама начала беседу.
— Привет, Мэгги! Вот уж не знала, что ваше полное имя — Марго… Судя по всему, нас не так уж мало в этом мире. Как ваши дела?
Мэгги так и подмывало объяснить свою ошибку тем, что женщина, сидящая напротив, действительно Марго, Марго-Марго, то есть та, до кого соискательнице очень далеко. Она никогда не соответствовала этому элегантному имени — невысокого роста, грудастая, грубоватая и способная на кошмарные оплошности в общении.
Другая же Марго высокая и гибкая, ухоженная, с длинными прямыми светлыми волосами и очень чистой бледной кожей. Как всегда, она выглядела безукоризненно, хотя, возможно, и чувствовала себя чертовски скверно. Интересно, на каком месяце? Наверное, уже скоро. Но все равно сейчас Мэгги ощущала себя менее комфортно, чем визави, особенно запутавшись в рукавах пиджака, одолженного у соседки по квартире Кэт.
Но об этом Мэгги ничего не сказала.
— Да всё в порядке, спасибо, — ответила она.
В этот момент Мэгги по глазам Мофф поняла, что та готова послать ее куда подальше — до этого они светились живой заинтересованностью, связанной с оплошностью и возможным раздражением Марго по этому поводу. И вновь Мэгги привычно прокляла себя за то, что не смогла подать свою персону с более выгодной стороны. Тем не менее ей показалось, что Марго в нее верит.
Впервые они встретились много лет назад, во время поездки для СМИ — одной из тех, что бренды устраивают не слишком часто, считая их очень уж дорогими и совершенно бесполезными. В тот раз один из нишевых водочных брендов отправил толпу журналюг на три дня в Исландию и разместил в отеле со всякими прибамбасами, где их возили на теплые источники исключительно на «Мерседесах» и организовали экскурсию на гейзеры на вертолетах; кормили же в лучших ресторанах Рейкьявика. Мэгги получила место, пообещав написать обо всем в колонке местной газеты, посвященной еде и напиткам, а Марго пригласили как фешен-редактора «От», то есть человека, который должен знать о нишевой водке, если производитель хочет, чтобы водка вышла за пределы ниши, по крайней мере для определенных кругов.
Группа была странная. Сердце Мэгги чуть не ушло в пятки, когда все встретились в аэропорту возле выхода на посадку, и большинство оказались мужчинами средних лет, пишущими о потребительских товарах для крупных газет. Мужчины среднего возраста — и эта гламурная блондинка в черной кожаной байкерской куртке, серых джинсах и сапогах до колена, казалось, потрясенная видом спутников не меньше, чем Мэгги. Объединенные обстоятельствами, они были вынуждены держаться вместе. Во время поездки мужчины вели себя как завзятые холостяки и пили не по-детски, так что две женщины развлекались, наблюдая за ними.
— Я почти рада, что я — неисправимая холостячка, — сказала Мэгги Марго, когда в первый вечер они сидели спиной к плиточной стене бара, похожей на стены метро. Заведение, в расчете на хипстерские вкусы, пыталось походить на лабораторию, и напитки подавали в колбах и пробирках. Есть какое-то очарование в том, что европейцы так и не поняли: ничего крутого тут нет.
— Я лучше останусь старой девой, чем выйду замуж вот за этого, — продолжила Мэгги, указав на одного из членов группы, который клеил игривую исландку на танцполе, полном людей, годившихся ему в сыновья.
Может быть, сказано слишком сильно, но в то время Мэгги была зла на весь мир. С момента ее последнего значимого романа прошло уже шесть лет, а через пару месяцев ей тридцать. Она ходила на свидания и даже завела парочку кратковременных интрижек, но ничего действительно серьезного. Вся проблема заключалась в том, что она наконец смирилась с одиночеством. И теперь даже наслаждалась им.
— Надежнее завести младенца в одной из этих штук, — ответила Марго, покачав пробиркой с зеленой жидкостью.
Тогда они обе рассмеялись и стали рассказывать друг другу о своих самых кошмарных ухажерах: один вечно ковырял в носу, другой беспробудно пил, третий постоянно угрожал (поделилась Марго), а еще один носил кожаное пальто в пол (поведала Мэгги).
У Мэгги создалось впечатление: Марго, как и многие женщины ее возраста, находящиеся в отношениях, пытается сказать, что в душе она тоже всегда одинока. Подобные верят, что по большому счету являются безалаберными бабенками, живущими в заваленных обувью жалких квартирках, и лишь случайно встретили мужика, оказавшегося не полным дерьмом. Что ж, без этой веры они действительно были бы как Мэгги, живущая в жалкой квартирке. Попытка проявить солидарность, исходящая от человека более успешного, рассудила Мэгги, — просто завуалированная жалость, ведь так?