В толпе местами уже загалдели, послышался пьяный смех, в том числе и бабий, кое-где и повизгивание, но совсем не такой тональности, которой привлекают внимание окружающих, дабы позвать на помощь. К некоторым хохотушкам, по всей видимости, уже лезли под одёжку шаловливые ручонки, и не только выше пояса, но и ниже, а те, похоже, никаких принципиальных возражений против этого не имели. Млять, как бы трибун уже и в этом повода не усмотрел! На наш современный взгляд — дело житейское, и если баба не замужем и не возражает, чтоб её на общественной гулянке полапали, то и хозяйка-барыня, но вот как в античном мире на это дело смотрят? Юлька рассказывала как-то, что Катон — ага, вот этот нынешний — в своё цензорство одного сенатора из курии исключил — ну, то бишь исключит, когда цензором станет. Как звали того мужика, она называла, но давно, и я уже успел запамятовать, да и разве в конкретном имени суть? Суть в том, что мужик-то был в Риме уважаемый и вполне добропорядочный, а из сената его Катон попёр за то, что тот прилюдно собственную законную супружницу обнимал! Ну, ТОЛЬКО ли за это, тут история умалчивает, потому как к тем, на кого у него не было личного зуба, Катон бывал обычно не столь строг, но факт остаётся фактом — в качестве формального обоснуя для репрессии повод прокатил, и его коллега по цензорству этого решения не опротестовал. А ведь римских магистратов для того и выбирают попарно, чтоб если один в дурь попрёт и берега утратит, так тогда второй этот беспредел коллеги блокирует. Однако ж — мужик из сената вылетел по невиннейшему на наш современный взгляд поводу.
Я ведь, собственно, чего опасаюсь? По ту сторону от луга с сектантами, где лес, пернатые забеспокоились, и когда я навёл на заросли трубу, то увидел, что там и кусты шевельнулись характерно, а за ними время от времени металл в лунном свете бликует — не иначе, как шлемы наших латинян. И если трибун вдруг окажется таким же поборником пуританских нравов, как и Катон, то неровен час! Фамилия евонная, хвала богам, то бишь номен — Ларций, а не Порций, и вся надежда на это…
К счастью, Ларции — ни разу не Порции. Трибун вытерпел не только вольности среди зрителей. Сам танец тем временем тоже становился всё эротичнее — кружатся так, что уже и выше колен иной раз подолы развеваются, а некоторые из танцовщиц и руками их как бы невзначай поддёргивают, а затем уже и маскироваться под "как бы невзначай" перестают. И ведь что вытворяют, чертовки! Одна в белом резко на колено встала и назад откинулась, а подол поддёрнут и ножка выставлена так, что вся видна практически от того самого места, откуда растёт, а вторая, в зелёном, наклонилась, на ножку её выставленную рукой опёрлась, а свою ножку задрала так — ну, есть там на ней под тем подолом чисто символическая набедренная повязочка или нет, нам издали не видать, но откуда у неё там ноги растут, она продемонстрировала всем зрителям наглядно и отчётливо. Хоть это и не канкан, но все его пикантные элементы уже в наличии, скажем так. Зрители засвистели и заулюлюкали от восторга, а вслед за этой в зелёном её номер повторили ещё несколько. А она сама тем временем перешла к парному танцу с вышедшим из толпы полуобнажённым мужиком. Ну, для наших-то современных шоу танцы такого рода — дело обыденное, но для простого античного обывателя, в дома толстосумов не вхожего и всевозможных гетер и прочих массовичек-затейниц того же рода деятельности не наблюдавшего, зрелище было, конечно, убойным. Насколько оно криминально в публичном исполнении с точки зрения римских законов — это Ларцию виднее, но для железобетонного повода к расправе хотелось бы всё-таки чего-нибудь посерьёзнее. Не хочется быть ханжами вроде Катона.