— Это верно, — согласился римлянин, — Должно пройти несколько поколений с нашей системой воспитания, и ты, Максим, правильно делаешь, что с детства приучаешь своих сыновей к нашей армейской жизни. Вот только ещё от этого варварского языка их отучить не мешало бы. Я понимаю, что у вас в Оссонобе это нелегко — там, наверное, на нормальном человеческом языке и поговорить не с кем? Но ты — римский гражданин, и твои сыновья тоже будут римскими гражданами, так что должны соответствовать.
— И не только мои, но и всех моих друзей, — кивнул я, — Но для этого нам нужен хороший учитель латыни в нашу оссонобскую школу.
— И это верно. Я бы с удовольствием помог, но боюсь, что во всём нашем лагере подходящего человека не найти. Ты же знаешь наши обстоятельства — сам вот думал, что на год в Испанию отправляюсь, а застрял вот уже на все три и теперь вот даже не уверен, что не застряну и на четвёртый. Брут пополнения привёл сущий мизер, так что Эмилий Павел смог увезти домой лишь горстку, а многих ли привёдёт нам на смену новый претор, которого должны избрать? Да и прибудет ли он? Что, если сенат и на этот раз продлит полномочия Бруту? Не прибудет сменщик — не прибудет и пополнение, и никому из нас тогда опять не видать дома. И всё у нас здесь в таком же положении, все рвутся домой к семьям и хозяйству, и едва ли даже не очень-то пригодный вам в учителя рядовой солдат согласится застрять в Испании ещё на несколько лет. Надёжнее будет Трая попросить — у него в здешней Италике полно хороших знакомых…
— Я найду подходящего, — пообещал турдетан, — Не прямо сейчас, конечно, но на будущий год найду обязательно.
— Нам с осени примерно нужен будет — как раз новый учебный год начнётся.
— Тогда — ещё легче.
— Вот и прекрасно, — одобрил римлянин, — Выпьем за успех ваших детей и наших будущих сограждан в овладении нашим языком! — мы как раз доели эту римскую пародию на борщ, от которой, как мне кажется, содрогнулся бы и типичный стопроцентный хохол, и его раб разлил по кубкам вино, — Не фалернское, конечно, но в военном лагере лучшего не найти, — прокомментировал хозяин, и мы выпили.
— А вообще-то, вы хоть и варвары, но — молодцы, — разоткровенничался Авл, — Я же не слепой и прекрасно вижу, что вы привыкли к совсем другой еде, и наша похлёбка вам не по вкусу. Но — терпите, не капризничаете, и за это — хвалю. Я и сам, если честно, не очень-то от неё в восторге, но я — военный трибун, и здесь — военный лагерь, и то, что едят мои солдаты, ем и я. Все они, как и я, давно уже переслужили положенный срок, и как я смогу требовать от них дисциплины и повиновения, если не буду и сам нести всех тягот наравне с ними?
— Это правильно, — согласился я, — И у нас так же заведено, хоть наши солдаты и не переслуживают. Дом — рядом, и отпустить отслуживших, заменив вновь призванными — не проблема. Но и мы едим в лагере то же, что и наши солдаты, а раз в году у нас все — даже царь — едят кашу из желудей.
— Ого! Тут вы и нас переплюнули! — поразился римлянин, — У нас желудями даже рабов не кормят!
— Это на случай неурожая или перебоев в снабжении, — пояснил я ему, — Всякое может случиться, но голодать-то при этом зачем? А жёлуди — если их едят все, включая и царя, то это не обидно никому.
— И твои сыновья их тоже ели?
— Да, вместе со мной. Они даже вкусны, если приготовить правильно и есть их не каждый день.
— Ну, тогда для вас это, получается, и правильно, и вот об этом я обязательно расскажу моему сыну, когда вернусь домой. Может быть, даже и попробуем с ним. Ваша неприхотливость — тоже достойное качество, и мы, римляне, умеем это ценить. Когда-нибудь, наверное, даже поучимся этому у вас, как вы учитесь у нас нашему военному делу. Вы ведь видели на вчерашних занятиях, как мечут пилумы наши легионеры? Ваш саунион — получше, не спорю, но на него идёт больше металла — он получается и дороже, и тяжелее, и из-за этого у вас им вооружены немногие. Два обыкновенных дротика и длинное копьё с большим наконечником, которое даже не метнёшь — зачем это? Два хороших пилума и весят, и стоят примерно столько же, и при этом пилум бронебойнее дротика. Зачем вашим солдатам ещё и тяжёлая пика?
— Ваши триарии тоже вооружены пикой.
— Их немного, и до них редко доходит дело. Ну, если только у противника вдруг окажется слишком много конницы, и нашей не хватит, чтобы связать её боем, тогда — да, против неё нужны триарии с пиками, но центурия триариев — тридцать человек, так что это лишь одна пятая от всей линейной пехоты нашего легиона, и нам её вполне хватает. А основная масса наших легионеров — гастаты и принципы — мечет пилумы, и одного этого иногда оказывается достаточно.
— Дело в том, Авл, что НАШ основной противник — лузитаны и веттоны. А у них мало тяжеловооружённых, зато много не только конницы, но и лучников. Дротик легче пилума и летит дальше, но и его не метнёшь на то расстояние, с которого лучник мечет свои стрелы.
— Вот именно! И какой тогда смысл?
— Против лучников — только "черепаха", а перестреливаться с ними будут наши лучники, которых мы обучаем в достаточном числе. Зачем нам велиты с дротиками, когда дротики есть и у наших легионеров? Мы лучше вооружим их всех луками, а атакующую конницу легионеры встретят дротиками и примут на пики.
— Ну, именно с таким противником — может быть, это для вас и правильно, — пожал плечами римлянин, — Но против другого может и не подойти — перед македонской сариссой, например, ваша пика всё равно слабовата.
— А у кого во всей Испании есть фаланга македонского типа с сариссами? Я не знаю ни одного такого испанского племени, а где-нибудь на Востоке мы ни с кем воевать не собираемся. Там у вас другие союзники есть, местные — пусть у них и болит голова о вооружении и тактике против македонской фаланги. Нам же здесь хватает и лузитан…
— А вот тут, Максим, ты неправ. Я понимаю, здесь твоя страна, но пойми и ты — какая в Испании добыча? Только скот, которого хватает везде, да свирепые и непокорные рабы, за которых хорошей цены никто не даст. А на Востоке — богатые страны, и ты даже не представляешь себе, какую добычу там можно взять. Я вот недавно письма от друзей получил, так читал их и завидовал. Армия Луция Сципиона недавно вернулась в Италию, сам проконсул запросил у сената триумф, и любому понятно, что отказа ему в этом не будет. Ты только представь себе, какие сокровища он провезёт по улицам Рима в своём триумфальном шествии! И это ведь — только то, что он сдаст в казну, а сколько он раздаст солдатам? И сколько прилипло к рукам самих Сципионов, их друзей и приближённых? Но больше всего я завидую даже не тому из моих друзей, который в сципионовской свите, а другому, который служит в армии нынешнего консула — Гнея Манлия Вольсона. Вот кто уж точно вернётся домой богатеем! А кто он там такой? Ведь младший военный трибун, как и я! Вся разница между нами — в том, что он попал служить в Азию, и его командир — Гней Манлий! Вот он — правильный командир! Ходит по Азии и дерёт с варваров немалые контрибуции за то, чтобы в нарушении условий мира их не обвинить и войну им за это не объявить, а кто не платит — тем её объявляет. С галатами вон недавно повоевал — тяжело было, так зато какую добычу взял! И свою мошну набивает, и войску даёт разжиться, не требуя строгого отчёта и закрывая глаза на шалости — я не удивлюсь, если даже простые солдаты из его армии вернутся домой богаче меня…
— То, что легко пришло — обычно легко и уходит, — заметил Трай.
— Это — да, — кивнул Авл, — Друг пишет, что уже сейчас, на зимних квартирах, многие успели промотать всё, что добыли. Ну так зато КАК пожили! Спали на роскошных ложах с роскошными наложницами, пировали так. как нам с вами и не снилось, за вечер проигрывали в кости — или выигрывали, тут уж как кому везло — суммы, равные годовому жалованью! Им будет о чём вспомнить и чем похвастаться перед друзьями и соседями!
— Единственная радость в жизни! — хмыкнул я.
— А что делать, когда другой нет? Но ведь не все же такие моты и транжиры, верно? Многие наверняка вернутся домой обеспеченными людьми, а кто-то — и ОЧЕНЬ обеспеченным. Я не знаю, хватит ли мне денег хотя бы на избрание квестором, а друг всерьёз рассчитывает теперь не только на квестуру, но и на эдильство. А надеется — если повезёт и ещё как следует разживётся — и на претуру. Вот что значит, человек попал служить в правильное место и к правильному командиру! А ты тут торчи в этой нищей дыре, рискуй жизнью, как и там, да так же, как и там, набивай свою мошну — только пылью вместо серебра с золотом, которые тебе здесь не по чину!