В открытую Паша был вежливым, а на ушко снова стал злодеем. Для кого эта игра? Уж не для интеллигента ли пьяницы?
Я посмотрел в сторону стеллажей с мешками, в поисках оного, но его как небывало, мешки есть, а его нет.
Ну нет — так нет, значит поменял место дислокации и следит за мной из-за какого-нибудь угла. А мне пора в сортир, дай Бог, чтобы Серега уже был там.
В туалет я направился быстрым шагом, не крутя головой и не привлекая к себе внимания. Но все мои мысли сводятся к тому, что за фигня начала творится вокруг меня и в какую задницу я попал, раз за мной, помимо не пойми чьего хвоста, стал охотиться еще и Паша-Испанец. И вообще, с какой целью я ему вдруг понадобился, если ради такого он даже научился говорить вежливо?
Мои размышления прервались, как только я вошел в уборную и увидел, как возле дальней стены интеллигент-пьяница душит удавкой уже хрипящего Серегу.
Я действовал на автомате и без раздумий. Преодолев расстояние между мной и душегубом несколькими прыжками, я со всего маху заехал ему в печень. Интеллигент обмяк и завалился набок не проронив ни слова.
Забыв на время про свой хвост, который впал в беспамятство, я бросился помогать Сереге.
— Ты как, нормуль? — освободив его шею, спросил я.
Но тому было не до того, он несколько минут с жадностью хватал ртом воздух. А когда смог говорить, то, вопреки моим ожиданиям, я не услышал благодарности в свой адрес.
— Ну ты и сволочь Красавчик, — кашлянув пару раз, он продолжил — ты в какое дерьмо меня втянул.
— Не за что Сережа, можешь не благодарить.
— Благодарить??? Да меня из-за тебя чуть с позором не замочили в этой параше.
Мне некогда выяснять, кто и в чем виноват, мне нужно бежать на поезд, к разлюбезному Паше.
— Ладно уж, успокойся, что произошло?
— Что-что, Петька прибрал лопатник у этого хмыря, — удар ногой в бок бесчувственного тела — принес мне, а в нем ксива гэбистская. После выяснилось, что он из твоей подсветки. Еще троих засекли пацаны, двое на остановках выходили из трамвая в переднюю дверь, менялись куртками и шапками, и уже в новом образе заходили в заднюю дверь. Третий вокруг оружейной лавки на рынке ошивался, в которую ты вошел. На нашу территорию зашел только этот, — новый удар — я пришел сюда раньше тебя, стою себе, справляю нужду, а тут этот заваливает. Ну, я и подумал, на хрена мне проблемы и…
— И решил вернуть лопатник владельцу, а он это заметил, так?
Серега развел руками в стороны, подтверждая мою правоту.
— Вяжи этого шустрого, мне нужно по-малому — велел я опростоволосившемуся наставнику щипачей.
По-нормальному расслабиться над лебедем не вышло, Серега не дал.
— Красавчик, — раздался обеспокоенный голос Сереги за моей спиной, в самый неподходящий момент — кажись, ты перестарался.
— В смысле?
— В том смысле, что ты сделал из гэбиста жмура.
Недоделав дело, я метнулся к телу, попробовал нащупать пульс, но тщетно, его не было.
Мы с Серегой уставились друг на друга, и я прочитал в его глазах свои мысли — это трындец. Убитый на территории воров гэбист повлечет за собой бо-о-ольшущие проблемы для всего воровского мира.
— Мы покойники, — Серега поднялся с корточек и стал мерять шагами туалет от стенки до стенки — что же делать? Воры нас если не выдадут, то сами укокошат. Не согласиться с ним нельзя, воры с нами сюсюкаться не станут. Но все же это мой косяк и ответ держать тоже мне. У Сереги семья и он не должен страдать за мои грехи.
— Значит так Серега, да перестань ты мотылять туда-сюда, как заблудившаяся муха.
— Это конец, у меня семья, что же делать? — продолжал тот причитать, и не думая останавливаться.
Пришлось возвращать его в реальность силой.
«Хлоп».
После пощечины он обратил на меня внимание.
— Сейчас я облапаю жмура, оставлю свои пальчики и рву когти к Лому, беру все на себя, а ты сделай так, чтобы здесь не осталось ничего, что напоминало бы о твоем присутствии. Понял?
В глазах Сереги появилось осмысление, и мы принялись за дело. Я оставлял свои пальчики на покойнике, а наставник щипачей, пожертвовав карманом, принялся протирать им места, к которым он даже теоретически мог прикоснуться.
Лопатник я брать не стал, еще не хватало чтобы Стрелка обвинили в воровстве. Да после такого ни один Ледоход не станет иметь со мной дело. Репутация на льду значит гораздо больше, чем деньги или власть.
На прощание я передал Сереге золотой за работу и еще один за моральный ущерб.
Почему золотой? Все просто — этот желтый блестящий металл и есть деньги. После катаклизма ценность бумажных денег мгновенно сошла на нет, все расчеты велись по обмену. Когда всё более или менее устаканилось, власти пытались снова ввести бумажный номинал, и не один раз, но тщетно, выжившие люди больше не верили бумаге. А вот золото, — перстни, цепочки, зубы и остальное «рыжьё» — наоборот, только и делало, что повышало свой уровень доверия среди населения страны. Расчет велся по весу, исходя из пробы изделия и ценности камушков — если таковые в нем имелись. Кабинету министров, во главе с тогдашним еще первым президентом, ничего не оставалось, как на законодательном уровне признать его национальной валютой. Поначалу это были монеты, и они котировались дороже, чем вес обычного золота, но народ снова не повелся на такую разводку. В результате чего, первый президент не был переизбран на второй срок. Следующий оказался гораздо умнее и отмел все предложения по надувательству своих граждан. Он ввел систему, придуманную самим народом, то есть, золотой весовой рубль, который весит десять грамм, о чем говорит гравировка на микроскопическом слитке, похожем на маленькую пластину. Еще появились слитки в десять рублей, пятьдесят и сто, соответственно по сто, пятьсот и тысячу грамм. Но последние два, среди простого люда, не ходят, такие деньжищи просто не скапливаются у обычных работяг. Также второй президент ввел серебряную копейку для более мелкого расчета, на этот раз, хоть и нехотя, народ поверил своему руководству и не пожалел. Больше не требовалось пилить и без того маленькие рублевые пластины, чтобы купить одну булку хлеба или килограмм колбасы. Правительство и президент так же не пожалели. Задумывали они это специально или нет, но расчет в золоте на международном уровне, особенно, что касается продажи Солнечных ламп, привел к тому, что золото потекло в страну бурным потоком. Это повлияло на решение убежищ в других странах ввести у себя такой же золотой эталон. И кошелек в моем кармане набит номиналами забугорных убежищ в которых я побывал.