даст ответ
перед Богом. Рассматриваются вопросы, в какой момент душа
вселяется в тело, как формируется плод во чреве,
самостоятельна жизнь эмбриона или он является материнским
органом (вопросы, имеющие не только чисто теоретический, но
и практический галахический смысл)? В утробе матери
человек изучает Тору и видит мир от края до края; в момент
рождения ангел ударяет его по губам, и он забывает все —
очевидная параллель с Платоном, но без платоновского
контекста, рассматривающего тело как темницу души и
предполагающего опыт ее прежних воплощений и самостоятельный
выбор ею новой жизненной ситуации (что, согласно
законоучителям, является прерогативой Бога).
Душа предсуществует телу и после смерти возвращается в
небесное хранилище, где пребывает до своего соединения с
воскресшим телом. Отрицающие телесное воскресение теряют
свою участь в будущем мире. Человек — нравственное
существо, наделенное свободой воли; Бог заранее определяет все
обстоятельства его жизни, оставляя за ним, однако,
нравственный выбор.
Для законоучителей очевидно фундаментальное единство
мира, включающее в себя причинную зависимость стихийных
и социальных бедствий от поведения людей. Бессмысленно
искать ключ к бедствиям (личным, социальным, стихийным)
во внешнем стечении обстоятельств, поскольку все они
контролируются Богом. В Талмуде многократно (в разных
формах и по разному поводу) утверждается индетерминистская
идея, что, изменив собственное поведение, можно изменить
мир, — концепция, предполагающая высокую степень личной
ответственности. Типичный пример: многочисленные
истории молений о дожде (Таанит) в периоды засух в Стране
Израиля. Подлинная причина засухи — грех. Община должна
раскаяться — и дождь будет. Молящийся о дожде не похож
на заклинателя — мага, умеющего нажать нужную клавишу в
безличном природном механизме; отношения к Богу носят
подчеркнуто личный и даже интимный характер.
Острый интерес к человеку, к его созданию и формированию,
естественно, распространяется и на Первого человека —
Адама. В Талмуде говорится о его колоссальных размерах, об
исходящем от него сиянии. Адам был создан андрогином и лишь
впоследствии разделен на мужчину и женщину. Однако в
отличие от Платона (и следующего за ним Филона) андроган
не рассматривается как идеальная и совершенная форма.
Разделение андрогина не вызвано мифологической мотивацией
и не есть умаление первого человека. Если создание
андрогина представляет собой эквивалент создания человека как
единства мужчины и женщины (Быт 5:2), то его разделение —
эквивалент создания женщины (а следовательно, и
мужчины) из ребра (Быт 2:21). Если Филон рассматривает Адама
как «человека небесного» — не созданного, но
отпечатанного по образу и подобию Божьему, для законоучителей он
реально созданный человек (но не божество, как считали
гностики).
Одни законоучители понимают избрание Израиля как
космический акт — другие придерживаются концепции, которую
можно назвать исторической. Согласно первой, избрание
было предрешено (в номенклатуре созданного до
сотворения мира Тора и Израиль поставлены на первое место); Бог
принудил Израиль принять Тору под угрозой немедленного
уничтожения. Согласно второй, активной стороной является
народ Израиля: именно ему принадлежит выбор, он
избирает Бога и добровольно принимает данную Им Тору,
предложенную первоначально всему человечеству, но отвергнутую
другими народами из-за непомерности содержащихся в ней
нравственных требований. Народ Израиля рассматривается
как единая личность, несущая ответственность за принятые
на себя обязательства (грех каждого становится грехом всего
народа). Концепция, согласно которой Израиль должен
постепенно путем прозелитизма вбирать в себя человечество,
уступает место концепции, относящей признание народами Бога
Израиля на конец времен. В отличие от христианства, в
котором утверждается идея спасения лишь в жестких
конфессиональных рамках, в Торе содержится мнение, что все люди
имеют возможность спасения. Для неевреев оно
существенно облегчено, ибо им необходимо соблюдать лишь семь
заповедей сынов Ноя, в то время как евреям — 613. В отличие
от христианства с его акцентом на веру и исключительным
значением доктринальных формул, для законоучителей
решающим является выполнение заповедей; доктринальные
формулы отсутствуют, разномыслие легитимно, а его рамки
достаточно широки. Однако можно привести пример, когда
именно вера оказывается гарантом жизни после жизни: у
отрицающего воскресение мертвых нет удела в будущем мире.
Идея избрания Израиля по сравнению с Танахом
приобретает в талмудическую эпоху новый трагический контекст,
связанный с видимым долговременным унижением Израиля и
необходимостью объяснить эту коллизию. Изгнание и
рассеяние интерпретируется как провиденциальное средство
проповеди Бога Израиля всему человечеству — Бог взыщет с
Израиля, если эта открывшаяся историческая возможность не
будет использована. Образом Израиля становится Рай
Господень пророка Исайи (интерпретация, полемическая по
отношению к христианской) — Израиль и в унижении
продолжает выполнять возложенную на него Богом миссию.
Трагические события талмудической эпохи: утрата
государственной независимости, разрушение Иерусалима и Храма,
подавление восстания Бар-Кохбы, религиозные гонения и
массовое мученичество — стимулировали апокалиптические и
мессианские ожидания и дискуссии о конце времен.
Избавление (геула) не просто связано с общенациональным
покаянием (вариант: поколение может удостоиться избавления
ради отдельных праведников) — покаяние должно
непременно предшествовать избавлению, покаяние — его необходимая
предпосылка. Т. о., избавление не является односторонним
эсхатологическим актом Бога, запланированным на
определенный срок (отсюда попытки вычислить этот срок —
бессмысленны). Избавление трактуется как в терминах
национально-религиозной реставрации, так и в образах
сверхъестественных явлений, взрывающих историю и
действительность. Мессианской эре предшествуют катастрофические
события. О самом Мессии (Машиахе) высказываются разные
мнения (как о грядущем на облаках, как о въезжающем в
Иерусалим на белом осле, как о нищем больном старике,
сидящем у ворот Рима), однако в любом случае он просто
человек, орудие Бога — подлинного Избавителя. Приводится