В-ЧЕТВЕРТЫХ, в древних текстах названия и имена сплошь и рядом употреблялись БЕЗ ОГЛАСОВОК, т.е. БЕЗ ГЛАСНЫХ - лишь в виде "костяка из согласных". В древности гласные при чтении текста восстанавливались по памяти, руководствуясь еще не забытым смыслом текста. Но с течением времени гласные путались, забывались, легко заменялись на другие и смысл документа часто искажался. А иногда искажался до неузнаваемости и потребовались современные математические методы, чтобы восстановить первичное содержание. Яркие примеры такой путаницы мы предъявим в нашей книге. В частности, именно такое недоразумение породило знаменитый образ троянского коня.
* Ч а с т ь п е р в а я *
И.А.ГОЛУБЕВ, А.Т.ФОМЕНКО
ИСТОРИЯ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ, или
МАТЕМАТИКА ИССЛЕДУЕТ
ЗАПУТАВШУЮСЯ ИСТОРИЮ ЕВРОПЫ.
(Первая часть книги - литературная обработка
И.А.Голубевым научных работ А.Т.Фоменко)
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Вступление
В этой книге пойдет речь о загадках истории. Но не о тех загадках, о которых говорят сами историки: не о таинственных следах древних неизвестных цивилизаций, не о могучих городах и царствах, от которых до нас дошли только измененные веками названия, дразнящие воображение, не о великих королях и героях, имена которых прославлены в легендах, но не встречаются в древних хрониках. Нет. Существуют в истории загадки намного более серьезные, хотя сами историки предпочитают о них помалкивать; эти загадки расположены не на окраинах научного знания, не на горизонте, за которым начинается неизвестность, а в самой сердцевине той истории, которая считается прекрасно изученной, которая в школьных учебниках подробно расчислена по годам и событиям, прослежена вдоль и поперек, - то есть той самой истории, которую мы, как нам представляется, знаем превосходно.
Они хорошо замаскированы, причем в большинстве случаев обнаружить их может не историк, а только специалист в какой-нибудь иной отрасли знания; и когда историк, самостоятельно или по чьей-нибудь подсказке натыкаясь на какую-нибудь из них, рассматривает эти загадки порознь, у него всегда есть возможность придумать простенькое объяснение, которое ничего не объясняет и только призывает пренебречь этой нелепицей. Совсем как в рассказе Конан Дойла о "пляшущих человечках": там вполне разумно предлагалось вообразить, что смешные фигурки нарисованы шалунами, и больше не обращать на них внимания. Так и в наших случаях: проще всего и вроде бы достаточно разумно решить, что "этот рисунок на гробнице - фантазия художника, он абсолютно ничего не значит", или что "летописец ошибся, хотя и был очевидцем события: как нам теперь хорошо (лучше, чем ему самому!) известно, он наблюдал не солнечное затмение, а лунное, и не весной, а осенью того же года, и не в Тавриде, а в Северной Африке".
Это - охранительная реакция: если историк осмелится признать за истину выводы, неизбежно вытекающие из загадки такого рода, ему придется перекраивать всю историческую концепцию, привычную, уютную, давным-давно устоявшуюся, сцементированную научной традицией, опутанную миллионами опубликованных и неопубликованных книг и статей по истории. И все это - из-за какого-то жалкого солнечного затмения?.. Здесь историк твердо следует знаменитому принципу "бритвы Оккама": "не следует создавать сущностей сверх необходимости". Этот принцип почитается, как трезвый сдерживающий фактор в развитии любой науки. Принято считать, что он мудр и весьма полезен. Но - как определить, не настала ли эта "необходимость"?
Возьмите космогонию. Вот система Птолемея: в центре - Земля, вокруг нее вращаются планеты, каждая - по своему кругу. Но зримый путь планеты в небе - не круговой, а петлистый; чтобы объяснить это, были придуманы дополнительные круги (эпициклы), привязанные центрами к исходным кругам. Теперь исчисляемые пути планет, расположенных на окружностях эпициклов, действительно, стали петлистыми. И все-таки не совсем такими, каковы их реальные движения по небу. Чтобы приблизить расчеты к реальности, пришлось вводить еще один уровень эпициклов. Потом - еще и еще. Кажется, под конец число этих уровней дошло до тринадцати! Расчеты стали невыносимо громоздкими. Ну и что? Разве трудности с вычислениями основание для того, чтобы переходить на систему Коперника, с Солнцем в центре вместо Земли? Можно было, в соответствии с принципом "бритвы Оккама", еще и еще наращивать эпициклы (тем более, что и система Коперника использовала их, хотя и в меньшем количестве).
Так что "бритва Оккама" всего лишь описывает процесс научного познания; с ее помощью можно проверять новые гипотезы (руководствуясь тем простым соображением, что чем меньше каких-либо законов природы или иных "внешних участников" привлечено, чтобы объяснить исследуемое явление, тем больше надежды на правильность этого объяснения), но в корне ошибочно, ссылаясь на нее, устанавливать запрет на какую-нибудь новую научную идею. Внезапное крушение старой и зарождение новой научной концепции происходит не тогда, когда прежней "сущностью" уже невозможно пользоваться (ибо любая старая научная концепция могла бы успешно функционировать и сегодня, - сужается только сфера ее применимости, это хорошо видно на примере геометрии Евклида); близким признаком революции в науке служат обычно несколько фактов, скорей даже малозначительных фактиков, которые, к досаде исследователей, никак не хотят улечься в рамки классической теории. Причем все уверены, что это - случайность, мелкий эпизод, и не сегодня, так завтра все встанет на свои места, и классическая теория еще раз подтвердит свою жизненность...
Не исключено, что в точно такой ситуации находится сейчас и всемирная история (точнее, историческая хронология).
К настоящему времени этих специфических "загадок истории", о которых пойдет здесь речь, выловлено уже так много, что о них можно говорить как о явлении систематическом и о проблеме созревшей, иными словами, можно предполагать, что уже назрела та самая "необходимость".
Автор этой книги (как и читатель) находится на развилке двух дорог. Дело в том, что эти "загадки истории" раскрывают свою сущность только в результате кропотливого математического анализа, ознакомление с которым требует специальной подготовки, но ее ни историки, ни предполагаемые читатели, скорей всего, не имеют. Популярное же изложение является, по неизбежности, не доказательным, а всего лишь описательным. Как быть? Чтобы решить эту дилемму, читателю предлагаются здесь оба пути. Первая часть книги - популярный рассказ, который будет всем понятен (и, надеемся, интересен); вторая часть - более строгий и научный анализ тех же проблем. Если же читатель почувствует, что он не только заинтересован, но и достаточно подготовлен, к его услугам - список литературы, где он найдет и книги по истории - источники информации, и труды автора книги и его коллег, анализирующих эту информацию.
-------------
От А.Т.Фоменко.
Автор считает своим приятным долгом выразить благодарность В.А.Богданову и А.В.Богданову, инициаторам и вдохновителям популярного издания, которое и вошло в настоящую книгу как ее первая часть. Особую благодарность я выражаю И.А.Голубеву, фактически самостоятельно написавшему первую часть книги по материалам научных публикаций автора. Хотя И.А.Голубев не был специалистом в данной области, но он прекрасно в ней разобрался и его текст, кроме блестящего литературного стиля, имеет еще одно достоинство: он "ближе" к читателю, понятнее ему, чем написанное специалистом сухое и методичное изложение результатов.
От И.А.Голубева.
В свою очередь, И.А.Голубев благодарен судьбе, предоставившей ему возможность не только близко познакомиться с удивительно смелой, головокружительной концепцией А.Т.Фоменко и убедительно подкрепляющими ее исследованиями его соратников, но и принять посильное участие в работе над этой книгой. Вполне естественно, что, работая с таким материалом, который по сути своей является неисчерпаемым источником вдохновения, невозможно удержаться от каких-то своих собственных мыслей, догадок и гипотез по этому же поводу. А.Т.Фоменко и его соавторы были настолько великодушны, что ни одну из них не попросили убрать из текста книги. Немало обескураженный этим обстоятельством, И.А.Голубев вынужден в результате предупредить читателя, что за все ошибки, несуразности и т.п., которые обнаружатся в первой части этой книги, он и только он несет личную ответственость.