Я, спускаясь вниз к ребятам, позвонил лечащему врачу Китнисс. Как и ожидалось, все компания сидела в низу, все еще завтракая.
- Что случилось? – спросил Хеймитч.
Я впал в легкий ступор. Казалось, сообщить эту новость будет просто, но все оказалось гораздо сложнее. Раньше я бы не задумываясь, сообщил что-то подобное с привычной усмешкой и безразличием, но только не сейчас. Что-то поменялось, я чувствовал это.
- Кажется, ее опять отравили, - я проговорил это быстро и, чтобы не терпеть тяжелые взгляды присутствующих, отвернулся и подошел к бару, что стоял в конце комнаты.
- Как это случилось? – растеряно спросила Прим.
- Не знаю. Я уже вызвал доктора Китнисс. Все будет хорошо.
В комнате повисла неловкое молчание. Вдруг Прим сорвалась с места и побежала на верх, но я успел ее перехватить.
- Успокойся, - я легонько встряхнул ее. – Она спит, ей нужен отдых, - переведя взгляд на Хоторна, сказал я. – Уведи ее и проследи, чтобы она не приближалась к Китнисс.
Тот без всяких пререканий, увел девочку в ее комнату. Я попросил Джоанну поехать в ресторан, взять с собой еще пару ребят и выяснить, как такое могло произойти. Сразу после ее ухода, приехал врач. Она взяла все нужные для нее анализы и дала неутешительные прогнозы. Китнисс проснулась, и мне пришлось сидеть с ней почти все утро. Ее состояние менялось почти каждые пятнадцать минут. Кожа ее бледнела, губы становились синими, она задыхалась, покрывалась испариной и бредила периодически. Но я сидел с ней рядом и не отрываясь следил за изменениями на осунувшемся, искаженном болью бледном лице, время от времени протирая его влажным полотенцем после очередного удушающего спазма, вынуждающего сердце биться в замедленном, приглушенном ритме.
- Нет, нет, только не мой ребенок, - бредила она. – Я не могу потерять его. Пит, - она схватила меня за руку, и сильно сжала, – пожалуйста, спаси его.
Я прижал ее голову к своей груди и начал медленно покачивать.
- Все будет хорошо.
Когда она уснула, я спустился вниз, где меня ждал Финник.
- Как она? – осторожно спросил парень.
- Плохо, - безэмоционально произнес я и залпом осушил стакан с выпивкой.
- Пит, прости меня, - как природное бедствие ворвалась Пайпер с виноватым лицом; впервые ее такой видел.
- О чем ты?
- Это я виновата. Мне нужно было вчера прикончить эту тварь. Дрейка. Никогда не думала, что доживу до того, что уступлю в драке.
- Дрейк, это тот, что пытался изнасиловать Китнисс? – злость поднималась во мне, как цунами.
- Да…
- Я убью его. Финник, найди мне его, любым способом, а ты Пайпер, не вини себя, лучше помоги докторам, может, у твоих людей есть, что-то по яду, которым отравили Кит.
Они ушли, а я услышал пронзительный крик своей жены. Тяжело вздохнув, я поднялся к ней и продолжил успокаивать ее. Ее голова покоилась на моих коленях, ее тело было скручено от боли, и она кричала. Я пытался успокоить ее, гладил ее волосы, шептал что-то невразумительное на ухо. В какой-то момент ее боль стала и моей. Я больше не мог просто так смотреть, как она мучится, я хотел, чтобы это прекратилось.
В таком аду я провел сутки. Никому не позволяя видеть мою жену и ухаживать за ней, все делал я сам. В те редкие моменты, когда она переставала кричать и молить о спасении ребенка, которого я не знал, я мог устало откинуться на подушку. Китнисс все время пролежала у меня на коленях.
Когда меня позвала Пайпер, Китнисс почти засыпала. Я нежно провел по ее волосам и поцеловал куда-то за ухом.
- Я сейчас вернусь, моя хорошая, - прошептал я и бережно положил ее голову на подушки.
Спустившись к своей родственнице, я сгорал от нетерпения в ожидании хорошей новости. И она меня не разочаровала. Пайпер принесла лекарство, которое должно было помочь Китнисс. Беннет пряча глаза собиралась уйти, но я хватил ее за руку.
- Это не твоя вина, - я знал, что ее гложет.
- Нет, моя, я должна была убить его на месте, но не смогла.
- Ты знала его?
- Да. Дрейк не отлипал от меня после того, как Фин вернулся к себе домой. Я же была ходячей мишенью, для всех кто хотел захапать бизнес моих родителей. Хотел меня завербовать к Коин, как я потом узнала. Но я не захотела служить той стерве и приказала убить его. Но он выжил, похоже, выживание его второе имя.
- А кому ты служишь сейчас?
- Стране, - коротко ответила она. – Кто-то ведь должен.
Я вернулся в комнату к Китнисс и вколол ей лекарство. Она начало действовать буквально сразу. Ее кожа стала приобретать нормальный вид, жар спадал, и она перестала бредить. Уже через час, я сидел на кровати и ждал когда она выйдет с душа. Я все же убедил ее поехать к врачу. Отношения наши с ее выздоровлением стали какие-то напряженные. Мне было сложно смотреть на нее и видеть ее пытливый взгляд, а если мы случайно прикасались друг к другу, то тут же отдергивались будто от кипятка. Это напоминало мне первое свидание, иногда неловкость уходила, но ненадолго.
Когда мы были у врача, и та подтвердила, что она абсолютно здорова, я вздохнул с облегчением.
- А как мой ребенок? – спросила Китнисс, когда доктор почти ушла.
- Ты что беременна? – ошарашенно спросил я.
- Нет, она не беременна, - ответила доктор. – И никогда не были, мне жаль. Все те симптомы, что вы чувствовали, были побочными явлениями первого яда, я же говорила, что от него долго лечатся.
Эти слова были словно ударом для Китнисс, у нее на глазах появились слезы, и она выбежала с палаты. Догнал я ее только возле машины. Всю дорогу до дома она молчала, смотря в окно. А потом, просто закрылась в своей комнате, проигнорировав даже радостный возглас сестры. Я извинился за нее перед Прим и пошел за ней. Когда я вошел в комнату, она лежала на кровати спиной ко мне. Я боролся с желанием уйти и оставить ее одной и тем, чтобы обнять ее. Выбрал я третий, просто лег возле нее. Мы молчали.
- Знаешь, почему я расстроилась, узнав, что не беременна? – первой заговорила она, поворачиваясь на бок ко мне. – Я думала, что если у нас будет ребенок, то ты полюбишь меня. Ведь я так люблю тебя, знаю, я раньше не понимала этого, а теперь понимаю. Мне хотелось, чтобы во мне была часть тебя, мне хотелось подарить тебе лучший подарок. Пит, - ее голос сорвался, – я помню, что ты все время был со мной, что шептал мне на ухо, как гладил мои волосы. Это много значит для меня.
Она потянулась к моей руке, пытаясь сплести наши пальцы. В горле пересохло, а сердце впервые начало бешено колотиться. Посмотрев на наши руки, перевел взгляд на Китнисс. Я не мог уловить ни одной внятной мысли, я не знал, что происходит. Не выдержав, я поднялся и вышел из комнаты. Оказавшись внизу, дышать становилось легче.
- Кофе будешь? – предложила Прим, которую я встретил в библиотеке, в которую пошел, чтобы привести свои мысли в порядок.
- Не откажусь, - я хотел выпить совсем не кофе, но для начала тоже сойдет.
- Твое сердце разрывается, - сказала она, подавая мне чашку, у нее тут был целый поднос с кофе.
- О, нет-нет, вот только без сеансов психолога, - закатил глаза я.
- Но ведь это правда. Я слышала, как ты заботился о ней. Просто признайся, что ты что-то почувствовал к ней, - настаивала маленькая Эвердин.
- Ну да, и что? Это ведь нормально, заботиться о человеке, который умирает от боли.
- Вот именно, опять боль. Боль заменила твою любовь, на безразличие теперь же боль пытается заменить безразличие любовью. Ты слышал когда-то выражение: « Истинное счастье рождается в муках»? Это о вас.
- Ты пересмотрела мелодрам, - отмахнулся я.
- Пит, просто признай, что ты любишь ее.
- Я…
========== Глава 18 ==========
Я уже начал говорить, но на самом деле я не знал, что ей ответить. Что я чувствую к Китнисс? Люблю ли я ее? Это казалось смешным - мне не хотелось даже в мыслях допускать этого. Я слишком хорошо помню, как Огненная Китнисс может обжечь. Почти два года назад я подарил ей свое сердце на глазах у всего Панема. Как бы это странно не звучало, 74 Голодны Игры были временем, когда я был больше всего счастлив. Счастлив потому, что был слеп и окрылен любовью, которой не существовало. А потом она сожгла мне эти крылья. Это было больно, даже очень, я пытался выкинуть ее из головы, но у меня ничего не получалось. Несмотря ни на что, я любил ее. И теперь, когда я свободен от этой боли, я не хочу вновь быть ее пленником. Моя жена всегда была хорошей актрисой.