— Оу… м-м-м… ну спасибо, наверное, — неуверенно поблагодарил я.
Как-то это все странно. С чего бы «черным кокардам» со мной так откровенничать?
— А вы с первого взгляда умете определять отступников? — поинтересовался я, когда пауза в беседе несколько затянулась.
— Вам этого, к сожалению, не положено знать, — позволил себе холодную самодовольную улыбку дознаватель. — Лучше поделитесь, как вам удается отнимать чужой некроэфир? Вы ведь не станете отрицать, что значительно усилили своей дар подобным образом?
После этого вопроса в моем разуме красной сиреной замигала тревожная подозрительность. Хоть я и не мог уловить ни мельчайшего отголоска эмоций этого следователя, но отчего-то мне показалось, что сейчас он проговорился об истинной цели своего визита. Ему или тому, кто его ко мне направил, очень сильно хотелось узнать, как я вытягиваю у некромантов энергию. Вот уж удивительное дело. Неужели, это такая большая тайна?
— Знаете, обо всем этом я подробно докладывал в рапорте своему непосредственному командиру. Если вас так сильно интересуют детали и тонкости, то лучше будет обратиться к нему.
— Извините, капитан, но я уже обратился к вам, — ощутимо повеяло досадой от мужчины. — Или вы хотите сказать, что отказываетесь отвечать на мои вопросы?
— А разве ваш визит меня к чему-либо обязывает? — занял я защитную позицию. — Вроде бы вы признали, что меня ни в чем не подозревают.
— Все может очень круто и быстро измениться, — пожал плечами визитер.
— Ну, когда изменится, тогда и приходите. Спасибо за увлекательный разговор.
С дознавателя моментально слетела маска напускного добродушия и участия, а сам он превратился в концентрированный комок из колючей неприязни и возмущения. Такой яркий коктейль смог уловить даже я.
— Не пожалейте о своем решении, Юрий Артёмович, — процедил посетитель, прожигая меня тяжелым взглядом. — Потому что если у ФСБН появится хотя бы малейшее подозрение в том, что вы в свободное от службы время развлекаетесь убийством инфестатов, я с вас не слезу. Защитить вас будет уже некому…
Развернувшись на пятках, следователь прямо-таки вылетел из моей палаты, звучно захлопнув за собой дверь. А я, оставшись в одиночестве, смахнул выступившую на лбу испарину.
Ну и какого хрена это сейчас было?
В Москву меня вернули уже меньше, чем через неделю. Причем, борт с охраной прибыл персонально за мной, поскольку майор Калистратов со своими подчиненными свалил в тот же день, когда мне удалось задержать инфестата. После визита странного безопасника я, грешным делом, решил, что меня будут конвоировать, как опасного преступника, но нет, обошлось. «Косу», остатки боекомплекта к ней и мой пришедший в негодность ИК-Б мне выдали перед выпиской. А со стволом в руках как-то волей-неволей начинаешь себя уверенней чувствовать.
В столице же я оказался целиком предоставлен самому себе. Ребята из ГУБИ, что встречали вертолет в аэропорту, предложили подбросить меня до офиса ФСБН, но я попросил сначала заехать на опорный пункт. Нужно было скинуть под защиту сейфов свою амуницию, да сдать винтовку, ведь с такой ношей меня дальше проходной не пустят. А иначе как я Гиштапу доложу о своем прибытии?
В общем, сказано — сделано! Быстро избавившись от своего груза, я вызвал такси и двинул отчитываться перед полковником. Заодно хотел поведать ему о подозрительном визитере, который любопытствовал о моих маленьких подвигах. Может, комбат что-нибудь сумеет подсказать, посоветовать или вовсе предостеречь?
Примерно выстраивая ход предстоящей беседы, я уже топал по лестнице здания ФСБН, когда чуть ли не лбом столкнулся с подчиненной майора Калистратова. С Эвелиной.
— Кхм… здравствуйте, товарищ лейтенант! — широко улыбнулся я.
Отчего-то мне вспомнилось, как она мило держала меня за руку, пока мою подстреленную тушу транспортировали в Нижний Новгород. Захотелось как-то отблагодарить девушку за доброту и участие, хоть я и не мог прямо заявить, что Факел это я. Но ведь не полная же она дура, чтоб не узнать того, кто столько дней провел в командировке рядом с ней?
— Эм… здравия желаю. Капитан…
Моя улыбка сразу померкла, когда я услышал тон, с которым лейтенант Носова со мной заговорила. Теперь в ее голосе не было ни капли того интереса, который она источала, находясь рядом с Факелом. В нем звучало лишь холодное равнодушие и раздражение, с какими люди нередко реагируют на приставание назойливых уличных коммивояжёров. Ну и жирным мазком картину нашу неожиданной встречи довершил уничижительный взгляд, брошенный служащей на мой шеврон с Константиновым крестом.