Такая загипнотизированность "реальной" вселенной создает благоприятную почву для развития преступной ментальности. Вот почему преступники стали приметой нашего времени. Когда "реальная" вселенная политизируется, а ее гипнотическая модель основывается на аристотелевской логике "либо мы -- их, либо они -- нас", преступник перерождается в террориста, еще одну примету эпохи материализма.
Против такого механического варварства выступают экзистенциальная и гуманистическая психология, которые с позиций квантовой механики предлагают другие, вполне возможные, мыслимые и желательные модели человеческого существования.
В этих моделях, разработанных Маслоу, Салливаном, Эймсом, Перлзом, Лири, Криппнером и многими другими исследователями, человека рассматривают как индивида, который един с сущим. Восприятие человека строится не на собственно "фактах", а на его интерпретации этих "фактов", причем способам "интерпретации" он обучается у других людей или же вырабатывает их самостоятельно. Каждый человек получает экзистенциальный опыт, но этот опыт может не вписываться в нашу любимую модель, или лингвистическую конструкцию, которая называется "реальной" вселенной.
С позиций экзистенциально-гуманистической психологии, вместо материалистической фразы "я воспринимаю" правильнее говорить "держу пари, что это так". Конкретный пример: в "комнате абсурда" Эймса мы "держим пари", что видим обычную картину и находимся в привычной обстановке. Но если бы мы попытались коснуться угловой части потолка указкой, то быстро обнаружили бы обманчивость нашего восприятия. Однако при первых попытках мы, как правило, тычем указкой куда попало - в стены, остальные части потолка и т. д., но не туда куда надо. Мы продолжаем пытаться -- и происходит удивительное: наше восприятие изменяется. И только с изменением нашего восприятия мы постепенно обретаем способность найти ту угловую часть потолка, которую ищем.
То же самое происходит с человеком во время психоделического сеанса или медитации, когда сознание "очищается" от привычных стереотипов. Когда мы возвращаемся в повседневный мир социальных взаимодействий, пережив потрясение "комнаты абсурда", психоделического сеанса или медитации, то видим, что там происходят такие же процессы, и люди держат пари на эффективность той или иной модели в данное время, но делают это бессознательно, поскольку загипнотизированы любимыми моделями. Если модели оказываются не вполне адекватными, их не пересматривают, а сердятся на мир за его неадекватность или, что бывает еще чаще, ищут виновных.
Эдмунд Гуссерль, который вместе с Ницше был родоначальником экзистенциального анализа, указывает, что с материалистической точки зрения сознание кажется пассивным, но когда мы осознаем обманчивость нашего восприятия, сознание оказывается активным. Люди не рождаются великими пианистами, квантовыми физиками, теологами или убийцами; они ими становятся, активно выбирая, какие обманы восприятия считать нормальными, а какие забраковать за ненадобностью. Поэтому не удивительно, что мир содержит католические туннели реальности, марксистские туннели реальности, музыкальные туннели реальности, материалистические туннели реальности, литературные туннели реальности, итак до бесконечности. И даже немного удивительно, что два отдельных человека способны совместить свои туннели реальности и нормально общаться.
Но это удивление проходит, когда мы вспоминаем, что никто из нас не рождается и не воспитывается в вакууме. Все мы -- "социализированные" личности, и даже самые "творческие" из нас значительную часть времени "живут" в социальном туннеле реальности, созданном многие тысячи лет назад: даже язык, на котором мы говорим, контролирует наше восприятие, наше ощущение "возможного".
Впрочем, процесс социализации, или приобщения к культуре, во время которого общество, манипулируя правилами игры, навязывает гражданам групповой туннель реальности, эффективен лишь статистически. В личном туннеле реальности каждого человека всегда появляются некоторые особенности, даже в тоталитарных государствах и в авторитарных церквях. Поговорите с типичным банковским клерком, и вы узнаете, что в его конформистском туннеле реальности есть место творчеству.
Итак, сознание не пассивно, оно активно занимается творчеством, каждое мгновение создавая собственный туннель реальности, который в состоянии гипнотического транса считает "реальной" вселенной. Этот гипнотический транс сродни наркозу, который вводят для обезболивания во время хирургической операции. К примеру, преступник подавляет в себе симпатию и милосердие таким же "чудом", каким пациент подавляет боль во время операции. Мы вовсе не жертвы "реальной" вселенной; мы сами создаем "реальную" вселенную, в которой нам приходится жить.
Экзистенциально-гуманистическая психология приходит к тому же выводу, что и большинство квантовых физиков: все, о чем мы говорим, сконструировано нашим умом. "Все реально и все нереально", как говорит Гриббин. Он имеет в виду, что в этой модели нет ничего абсолютно реального в философском смысле, но в то же время все реально для тех, кто в эту модель верит и отбирает ее из множества других обманов восприятия.
Если мы поймем справедливость этих наблюдений и попытаемся "пробудиться" от гипнотического транса модельного монотеизма, если мы постараемся все время себе напоминать, что сами создаем модель, которую считаем "реальной" вселенной, хотя живем в экзистенциальной реальности, намного более сложной, чем любая модель, -- то обретем новое сознание. То, что Блейк называл "одномерным видением", начнет превращаться в многомерное видение, в сознательный процесс "заключения пари", когда человек, по словам Ницше, "повсюду видит бездны". (Блейк говорит об этом мягче: "В одном мгновенье видеть вечность, огромный мир -- в зерне песка, в единой горсти -бесконечность, и небо -- в чашечке цветка". ) Мир жизненного опыта не так конечен, статичен и аккуратен, как гипнотический транс, называемый "реальной" вселенной. В нем есть тот бесконечный регресс, о котором говорил Гедель. За пару минут общения с другим человеком ваше "я" воспринимает и создает десятки туннелей реальности, но узнает об этом человеке не больше, чем квантовый физик об электроне, который может вести себя как волна, частица, волночастица (были и такие определения) или нечто, создаваемое в процессе нашего эксперимента. Точно так же вам не узнать, каково "настроение" этого человека, или состояние его "я" в данный момент времени, ибо оно меняется столь быстро, что не поддается обозначению: вот оно доброжелательное, а вот уже скучающее, неприязненное или вовсе такое, какое я помог ему создать при попытке настроиться на его "волну".
Как говорят буддисты, другой человек и поистине весь континуум сиюминутного восприятия кажется X и не-Х, одновременно X и не-Х, и ни X ни не-Х. Такая относительная определенность моего "знания" о человеке и целом мире отражает самое последнее из заключенных мной пари.
Человек начинает понимать, что "есть" по меньшей мере два типа сознания. (Похоже, их намного больше. ) В "обычном" состоянии сознания, или состоянии гипноза, мы принимаем наши модели за "реальную" вселенную. Мы выступаем модельными монотеистами, фундаменталистами и механическими роботами с пассивным и механическим восприятием. Мы "бессознательно" (нейрологически) редактируем и отбираем информационные биты экзистенциального восприятия, впуская их в "реальную" вселенную только после того, как обработаем их по ее "законам". Оставаясь пассивными роботами, мы ощущаем себя "рабами" "реальной" вселенной, которая с жестокой безличностью творит с нами что угодно.
В другом состоянии сознания, экзистенциально-гуманистическом, мы выступаем агностиками, прекрасно осознавая, что наши модели сконструированы нашим умом. В этом состоянии сознания наше восприятие активно. Мы рассматриваем мир с позиций модельного релятивизма, новаторства и активного творчества. Мы знаем, что постоянно "заключаем пари". Мы сознательно стремимся как можно меньше редактировать и как можно точнее настраиваться; мы специально выискиваем явления, которые не вписываются в нашу сегодняшнюю модель, чтобы они помогли нам сконструировать новую улучшенную модель в будущем. "Реальная" вселенная нас не подавляет, поскольку мы всегда помним, что это лингвистическая конструкция, которую можно быстро усовершенствовать.