Постепенно, в обществе милых незнакомцев беглый инквизитор расслабился настолько, что рассказал пару анекдотов из своего загашника. Адаптированных под американские реалии, разумеется. Атмосфера безопасности, которая усиливалась от осознания того, что где-то рядом незримым хранителем парит сам Аид, сделала свое дело. У Изюма сложилось стойкое ощущение, что он в этом тихом райончике, как у Христа за пазухой. А потому натруженное и вечно напряженное сознание военного наконец-то облегченно выдохнуло…
Сейчас он на короткий миг снова стал обычным человеком. Не расчетливым бойцом, который просчитывает каждый свой шаг, держит в уме количество оставшегося боезапаса и оберегает НЗ. Не бесшумным диверсантом, который тратит сутки-другие только на то, чтобы преодолеть расстояние в пару километров. Не равнодушной машиной для убийств, которая теряет всякие чувства, стоит ей примкнуть к наглазнику прицела. Изюм превратился в себя самого. Того парня, чью личность уже привык считать безвозвратно потерянной.
С Йонасом и его женой Макс нашел общий язык очень быстро. Они легко разговаривали на отвлеченные темы, смеясь и перешучиваясь. В их диалогах активно участвовала и Даниз, стараясь показать, что находится со взрослыми на одной волне. И даже молчаливая юная Кендалл хоть изредка, но все же отрывалась от смартфона, чтобы послушать очередной виток их беседы.
Но весь благостный настрой и беспечность Макса испарились, стоило только раздаться злобному собачьему лаю. Улыбка моментально исчезла с лица россиянина, а глаза оценивающе принялись сканировать обстановку в поисках опасностей.
— О, мой бог… — презрительно сплюнул на землю хозяин дома, глядя куда-то через дорогу. — Опять Ричардс свою бешеную псину выгуливает. И ручаюсь, что снова без поводка…
— Бакстер! Бакстер! Сюда иди! Ко мне, тупая ты задница! Бакстер!!! — донеслись следом вопли, судя по всему, владельца собаки.
— И так всегда, — протяжно вздохнул немец. — Сначала спускает ее с привязи, а потом полдня бегает и ловит по всему кварталу. Ну не идиот ли?
— О, боже, Йонас! — насмешливо всплеснула руками Дайниз. — Что я слышу?! Ты обозвал мистера Ридчардса идиотом?!
— Дорогая, помолчи, — тихо, но очень выразительно попросила Оливия.
И девица тут же прикусила язык, сделав вид, что крайне увлечена пережевыванием стейка.
— Бакстер! Ко мне! Ко мне, кому говорю?! — не унимался хозяин пса, до хрипотцы срывая голос.
— Вот дьявол! — напрягся Йонас. — Эта шавка к нам бежит! Кажется, учуяла запах барбекю…
Но Макс это понял и без подсказок. Он заметил приближение четвероногого демона еще раньше главы семейства. Массивная и мускулистая туша метиса, в котором отчетливо прослеживалось наличие крови амстаффа, неслась прямо к ним. И не было похоже, что собака собиралась тормозить…
Иностранцы не на шутку перепугались. Животное, дико вращающее глазами и роняющее на бегу слюну, посеяло в их умах настоящую панику. Женщины дружной стайкой спрятались за спину Йонаса, а тот лишь глупо выставил перед собой лопатку, которой переворачивал стейки. Словно это был щит, способный укрыть их от зубастой пасти. Все что мог сейчас делать мужчина, это медленно пятиться к дому, да обреченно наблюдать за приближением мчащегося во весь опор Бакстера.
В общем, не нужно быть профессиональным кинологом, чтобы понять, что скромные посиделки под открытым небом через несколько секунд превратятся в бедлам. И чета Рустов легко отделается, если никого при этом не покусают.
Однако им повезло, что рядом оказался Изюм. Его закаленный сотнями боев разум успел обработать всю информацию и выдать оптимальное решение. Такое, при котором не пострадали бы ни люди, ни их восхитительная трапеза. Боец схватил с тарелки еще горячий и исходящий паром стейк, а затем поднял его перед собой, привлекая внимание шавки.
— Фьюу-фьюу-фьюу-фьюу! — призывно засвистел россиянин. — Бакстер, на-на-на! Смотри, какая вкуснятина!
Макс стал отходить в сторону от застывшего в оцепенении семейства и накрытого стола. И собака, заметившая сочащийся жиром и соком кусок поджаренного мяса, изменила курс, соблазнившись аппетитными видами и ароматами приманки. Пес ускорился еще сильнее, превращаясь в смазанное рыжеватое пятно. А потом, раззявив зубастую пасть, распластался в длинном прыжке.
За секунду до того, как мощные челюсти сомкнулись на сочном стейке, Изюм разжал пальцы. Крутанув корпус, он увернулся от собачьей туши, которая летела на него подобно пущенному ядру. Второй же пятерней ветеран безжалостно сцапал загривок животного.