— Капитан, погребенный тут человек жив, — прервал я его тягомотное блеяние и ткнул пальцем в сторону могилы Изверга. — И вы совершаете куда более тяжкий проступок, пытаясь оставить его в земле.
Мои слова, ожидаемо, были восприняты с изрядной долей скепсиса. Эмвэдэшник подслеповато прищурился, вглядываясь в годы жизни, выгравированные на памятнике инквизитора.
— А-а-а… э-э-э… м-м-м… — не сразу нашелся с ответом полицейский. — Знаете, мне кажется очень маловероятным, что после стольких дней… э-э-э… без воздуха можно выжить. Скорее всего…
— Меня не колышет, что тебе «кажется», — грубовато оборвал я собеседника. — Первый факт тебе озвучили. А вот еще один: «Мы достанем нашего брата в любом случае. И вы нас не остановите».
— Но вы же понимаете, что нам для пресечения противоправной деятельности придется применить силу, — промямлил капитан. — Вот если бы у вас были какие-нибудь разрешения или подтверждения, тогда другое дело…
Служащий в погонах уже практически прямым текстом умолял меня предоставить любые доказательства, лишь бы избежать конфликта. Поэтому я вежливо, но настойчиво прихватил офицера за локоть и отбуксировал его подальше от любопытных глаз сослуживцев и директора.
— А если я скажу тебе, капитан, что точно так же лежал в могиле? — вкрадчиво поинтересовался я. — Что меня зарыли, считая погибшим, а я потом как сраный зомби жрал землю, чтобы выбраться на божий свет…
— Я… э-э-э… — полицейский попробовал осторожно высвободить руку, но я держал крепко. — Но это же невозможно!
— А вот это возможно?! — моя ладонь метнулась к молнии на куртке, а затем оттянула воротник майки. — Видишь шрам?
— Вижу…
— На что похож?
— Ну-у… он довольно глубокий… — все еще мялся полицейский, хотя ответ был очевиден.
— Он остался у меня после вскрытия, — подсказал я. — Мое тело выпотрошили, как селёдку, а потом набили тряпками и ветошью. И вот такой мясной пиньятой я пролежал сорок дней в гробу под землей. Устраивает тебя такое подтверждение, капитан? Теперь понимаешь, почему мы здесь?
Собеседник вытаращился на меня, словно испуганный кролик. Вероятно, до него начало доходить, кто перед ним стоит. Об инфестатах в обществе гуляло множество разных небылиц. А у страха, как говорится, глаза велики. Потому я, заметив, что служащий дрогнул, добил его последним аргументом. Отпустив майку, я извлек черно-красные корочки инквизиции.
— Нас привело сюда не праздное любопытство, капитан, — понизил я голос еще сильнее. — Мы работаем. И ваша задача помогать нам, а не мешать. Вопросы есть?
— Н-никак нет… т-товарищ майор… — пробормотал представитель закона, уткнувшись носом в удостоверение. — Сейчас что-нибудь придумаем…
Полицейский вернулся к своим коллегам и о чем-то коротко с ними посовещался. Периодически патрульные косились в мою сторону, но сразу же прятали глаза, замечая, что я смотрю на них. А вокруг, не умолкая, бесновался директор. Метался и орал, требуя выставить нас. Он галдел так шумно и противно, что даже броня моего спокойствия стала постепенно прогибаться и трещать под натиском растущего раздражения.
— Так, гражданин, послушайте! — сунулся к кладбищенскому начальнику полицейский. — Я взял объяснения и обнаружилось, что… э-э-э… ситуация действительно непростая. Есть основания полагать, что… ну… как бы выразиться… придется выкапывать, наверное.
— Ч-ч-чего?! — злобно встопорщил усы старик. — Ты что мелешь, придурочный?! Какой, нахрен, «выкапывать?!» Я сказал, вышвырните их отсюда!
— Пожалуйста, гражданин, сохраняйте спокойствие, — продолжил жевать сопли капитан, — мы сейчас во всем разберемся…
— А нечего тут разбираться! Вот эти вон, — директор беспардонно ткнул пальцем в сторону недобро зыркающих инквизиторов, — тут собираются чёрт-те чё утворить! Разрешение на эксгумацию могу выписать только я! А я его не дам ни при каких обстоятельствах! Всё! Вопрос закрыт!
Пожилой чиновник с вызовом посмотрел на меня. И чуть не выпрыгнул из штанов, когда я невозмутимо отдал приказ своим людям браться за лопаты.
— Эй, мордоворот, ты совсем оглох?! — начальник кладбища подскочил ко мне и крайне смело сцапал воротник моей ветровки. — Читай по губам: «Про-ва-ли-вай от-сю-да!» И холопов своих тоже прихвати! Ты хоть понимаешь, против кого варежку разеваешь?! Я же вам всем жизнь так испорчу, что вы из Москвы впереди электрички побежите! Более того, я ваших жен и матерей найду! Будут стоять у позорного столба перед толпой журналистов и на всю страну каяться за вас идиотов! Да вы у меня…
Старик осёкся, стоило мне лишь слегка нахмуриться. Я будто со стороны увидел, как зловещий мрак застилает мой взор. Моя широкая ладонь накрыла дряблую руку директора и без какого-либо ощутимого сопротивления оторвала ее от одежды.