I miss your gentle smile
You care wisdom
A face of angel
Lights my lonely heart
Silver clouds are crying
All the fouldy peachy fields
Take your time to find the answer
Whisper in the wind
( Eternal Idol - “A Song In The Wind”)
Мрак. Звук шагов. Эльфийка затаила дыхание. Глухой стук камня о камень. Бархатное полотно темноты прорвал когтистой лапой рой искр, веером брызнувших от кремня, которым Маэглин высек огонь. Клочья сухого мха вспыхнули, языки пламени жадно лизнули тонкие ветки хвороста.
Закончив хлопотать у очага, хозяин поднялся во весь рост и обернулся к деве, которая невольно залюбовалась его резко очерченным силуэтом на фоне ярко пылавшего огня.
— Почему, почему ты оставил меня здесь одну? — гостья обиженно поджала губы.
— Лотэ, ты могла бы зажечь лампу, — Ломион шагнул к сидевшей эльфийке, и тёплый свет заставил пугавшие ваниэ тени забиться в самые дальние углы кухни.
— Ох, Ломьо, но ты забыл сказать мне об этом, — Лотэвендэ с нежностью провела ладонями по крутым стеклянным бокам фонаря, стоявшего посреди стола.
— Прости, я торопился принести дрова, — хозяин смутился, не зная, куда деть свои руки.
— Ломьо, как ты можешь жить в кромешной темноте! Тебя не было целую вечность… Это так ужасно, — честно призналась дева.
— Как может быть страшно в пустом доме? — искренне удивился Маэглин. — Окна и двери закрыты, ни один зверь не смог бы залезть.
— А гады ползучие? Всякие жуки-пауки? — ваниэ зябко передёрнула плечами. — Прошу, Ломьо, больше не оставляй меня одну.
— Извини… Я не хотел тебя напугать. Хочешь выпить?
— Благодарю, но нет. Мне бы очень хотелось осмотреть твой дом, но увы, моя обувь промокла, — дева с грустью взглянула на свои ноги.
— Сними, давай высушим у огня, — Маэглин властно забрал у гостьи насквозь промокшие атласные туфельки.
— О пресветлая Варда, и долго они будут сохнуть?
— Нет, — Ломион крайне бережно пристроил обувь возле всё жарче разгоравшегося огня и, вернувшись к столу, вдруг подхватил деву на руки. Ваниэ тихо ойкнула от неожиданности, но вырываться не стала, а лишь крепче обхватила друга за шею.
— Хочешь, возьми фонарь.
— Ломьо?
— Ты сама просила, чтобы я больше не оставлял тебя одну, — хозяин дождался, когда дева возьмёт светильник, перехватил её поудобнее и вынес в коридор.
— И куда мы? — Лотэвендэ улыбнулась: освещённый мягким светом фонаря дом Ломиона прекратил пугать её подкрадывающимися со всех сторон тенями.
— Для начала в комнату моей аммэ, попробуем найти тебе что-нибудь на ноги, — Маэглин неторопливо поднялся по ступеням на второй этаж, с величайшей осторожностью прижимая к себе драгоценную ношу.
— Хорошо, — ваниэ крутила головой по сторонам, разглядывая жилище отшельника.
— Посиди здесь, — хозяин опустил деву на широкую постель, и Лотэвендэ почувствовала под ладонью длинный густой мех.
— Тут кто-то есть! — ваниэ стремглав бросилась к другу, выпустив из руки фонарь, тотчас с жалобным звоном укатившийся под кровать.
— Где? — удивился Ломион, крепко прижимая к себе перепуганную деву и ощущая, как сильно колотится её сердце.
— Там, — эльфийка обняла друга, не решаясь оглянуться. — Какой-то зверь!
— Кто? — хозяин расхохотался, успокаивающе гладя её по плечам. — Лотэ, моя хорошая, не бойся, это всего-навсего шкура.
— Мне показалось, она шевелится… — ваниэ не спешила покидать его объятия.
— Всё хорошо, не бойся, здесь никого нет, кроме нас, — Маэглин с трудом удержался, чтобы не поцеловать деву, сожалея, что шкура не оказалась свирепым зверем. Он мог бы сразиться со злобным чудовищем, тайно ворвавшемся в дом, и бросить бездыханного врага к ногам Лотэвендэ. В полумраке волосы девы как будто светились и, словно бы невзначай притронувшись к выбившейся из причёски сияющей прядке, Ломион вдруг живо представил себе постель со спящей обнажённой матерью и лордом Келегормом, чьи длинные волосы покрыли подушку причудливыми узорами тёмных и светлых полос. Что мешает ему сейчас сделать шаг вперёд и уронить деву на мягкое ложе из шкур? Коснуться её золотых волос, ощутить ладонью пульсацию жилки на шее… Маэглин силой воли подавил рвущийся из груди рык и, шумно выдохнув, мягко отстранил от себя деву. Полез доставать из-под кровати светильник. Лотэвендэ едва удержалась на ногах: крепко зажмурившись, она тщетно пыталась успокоить сердце, чей стук набатом отдавался в ушах, эхом бродил по этому странному тёмному дому… Что за чары заставили её отправиться в неведомый сумрачный мир? Отчего фэа стало тесно в хроа? До дрожи во вмиг похолодевших пальцах захотелось броситься обратно в объятия этого столь таинственно появившегося в Валмаре эльфа.
— Посмотри, это всего лишь шкура, — Маэглин посветил фонарём на широкое ложе. — Лотэ, открой глаза, не бойся.
— Ты прав, — дева без сил опустилась на кровать, с нежностью гладя тёплый тёмный мех. — Тебе, наверно, очень смешно видеть, как я трясусь от страха. Подумаешь про меня, вот ваниарская трусиха…
— Подержи, — Ломион поспешно сунул ей в руки светильник и, пытаясь смирить захлёстывавшее его с головой желание, отвернулся к сундуку.
***
Вскоре они уже бродили по берегу озера. Кутавшаяся в плащ Лотэвендэ до рези в глазах вглядывалась в белоснежную вуаль тумана, в надежде увидеть хоровод водяниц. После шумного города здесь было так тихо, но вскоре ваниэ стала различать шелест опавшей листвы под ногами, плеск воды, нежное пение водных духов. Все эти звуки сливались в какую-то весьма необычную, чарующую новизной мелодию. Эльфийка с улыбкой обернулась к Маэглину:
— Ломьо, ты тоже это слышишь?
— Музыку?
— Да… — прошептала ваниэ, протягивая руки отчего-то вдруг ставшему задумчивым другу и удивляясь увиденному в его тёмных глазах. Отчаяние, обречённость, надежда…
— Хочешь, потанцуем? — неожиданно для себя предложил Маэглин, стараясь согреть дыханием замерзшие пальцы гостьи.
— Конечно, — дева с такой поспешностью согласилась, словно давно ждала его приглашения.
— Ты не против перейти на осанвэ? — прошептал одними губами Ломион, и бледное лицо эльфа озарила счастливая улыбка, когда он заметил согласный кивок подруги. Гостья доверчиво смотрела ему в глаза, всецело отдавшись звучавшей только для них двоих мелодии, и Маэглин чувствовал, как в истерзанную сомнениями душу хлынул поток благих мыслей златокудрой ваниэ. Он не удержался, поцеловал Лотэвендэ и зажмурился, ожидая в ответ чего угодно. Давние воспоминания клубком ядовитых змей опутали сердце, ещё мгновение, и мир рухнет в пропасть… Ломион ощутил робкое прикосновение к своим губам - его любовь не отвергли: музыка зазвучала громче, чище, звала за собой, манила к слиянию душ…
========== Тилион. Самайн ==========
Комментарий к Тилион. Самайн
https://www.youtube.com/watch?v=VhkfnPVQyaY&ab_channel=Danheim One hour of epic dark and powerful Viking music by Danheim
Ночь. Пламя костров. Грохот барабанов то тише, то громче. Или это стучит в висках кровь?
— Итиль…
Кернунн!
— Итиль.
— Я - Рогатый бог, — шепчут губы. — Я проснулся убивать.
— Посмотри наверх… — его взгляд послушно поднимается выше огней, устремляется к серебряному диску, бельмом сияющим на лике тьмы. Призрачный свет луны освещает бледное лицо, ввалившиеся скулы, глубокие чёрные глазницы. Он запрокидывает голову, и острия рогов упираются в спину майа. Имя. Его имя - Кернунн. Хохот филина. Птица слетает с вершины мегалита, садится ему на плечо. Без жалости рвёт когтями плоть. Зачарованное железо без труда рассекает путы заклинаний. Обжигает так, что майа дико орёт, мечется словно раненый зверь в западне, но пернатый не прекращает истязать Рогатого бога, через боль заставляя очнуться затуманенную чарами тёмных сущность.
— Смотри, смотри наверх, Итиль. Там твой дом, твоя ладья, Итиль…
— Нет! — тело майа бьётся в конвульсиях, и филин, чтобы удержаться на плече, вонзает зачарованные наконечники ещё глубже. По жилам пленника вглубь устремляется волна Негасимого пламени, сметая на своём пути дурманящую разум отраву.
— Твоя возлюбленная ждёт тебя… — сквозь грохот барабанов и завывания толпы Кернунн слышит вкрадчивый шепот, но рядом только птица, которая зловеще щёлкает клювом.