Германия активно включилась в мировой рынок разделения труда. В 1897 г. германские предприниматели участвовали в 40 международных соглашениях и картелях, в 1909 г. – уже в почти в 100. В самой Германии процесс монополизации особенно активно происходил с середины 90-х гг. XIX в. Накануне Первой мировой войны в немецкой промышленности существовало уже более 600 монополистических объединений. Опорой монополизированного производства была высокоцентрализованная финансово-банковская система. Еще в начале 70-х гг. XIX в. Германию охватила волна грюндерства – массового образования акционерных обществ, банков и страховых кампаний с широкой эмиссией ценных бумаг, ростом биржевой активности. Это позволило в кратчайшие сроки сосредоточить огромные инвестиционные средства. К 1909 г. девять крупнейших банков сосредоточили 83 % всего капитала в стране. Основным направлением капиталовложений оставалось прямое промышленное инвестирование внутри страны. В отличие от стран «старого капитализма», для германской экономической системы вывоз капиталов так и остался менее значимым, чем товарный экспорт. Во многом это было связано с небольшими масштабами колониальных владений Германии. К 1913 г. они составляли 3 млн кв. км, что было в 11 раз меньше британских и в 4 раза меньше французских.
Успешные реформы в странах «второго эшелона» позволили значительно изменить соотношение сил на мировой арене.
Но одновременно происходил и быстрый рост внутренних противоречий в социально-экономической системе этих стран. Причиной стала несбалансированность модернизационных процессов, их форсированный характер, который не отвечал объективному уровню развития общества. Все более очевидным становился разрыв между стремительным развитием производственных сил и не столь быстрым ростом покупательной способности населения. Потребительский рынок стремительно терял емкость. Отрасли, ориентированные на личное потребление (легкая, пищевая, текстильная), испытывали значительные проблемы со сбытом. Эти отрасли были также очень незначительно охвачены процессом монополизации. Отставание в концентрации производства в них приводило и к замедлению темпов технологического обновления. В целом, в промышленности и торговле сохранялось сочетание разнородных форм производства, свойственных разным стадиям развития индустриальной экономической модели. Индустриализация была локализована и географически – внутренние регионы оказались охвачены этим процессом в неравной степени.
Специфические формы в европейских странах «второго эшелона» приняли процесс фермеризации. Его основой стало не столько качественное обновление технической и технологической базы производства, сколько социально-экономическая дифференциация сельского населения, выделение зажиточной крестьянской верхушки, способной вести рентабельное хозяйство, и обезземеливание остальной части крестьянства. При отсутствии притока инвестиционных средств (в силу неразвитости системы кредита), сохранении децентрализованной патриархальной структуры сбыта сельскохозяйственной продукции основным источником прибавочного продукта становился труд батраков, наемных сезонных рабочих. Это способствовало консервации сложившейся деформированной модели сельскохозяйственного производства, а также сокращало приток рабочей силы в городскую промышленность. Еще одной особенностью сельскохозяйственной производственной структуры стало сохранение латифундий, а также остатков сословных привилегий крупных земельных собственников.